Хрестоматия

По алфавиту структура

 

I. ИСТОРИКИ О РУССКИХ КНЯЗЬЯХ

Карамзин Н.М. о князе Андрее Боголюбском.

Андрей властвовал тогда в четырех нынешних Губерниях: Ярославской, Костромской, Владимирской и Московской; отчасти, в Новогородской, Тверской, Нижегородской, Тульской и Калужской; располагал областию Киевскою; повелевал Князьями Рязанскими, Муромскими, Смоленскими, Кривскими, даже Волынскими; но Черниговские и Галицкий оставались независимы: Новгород также.

….Великий Князь, женатый - по известию новейших Летописцев - на дочери убиенного Боярина Кучка, осыпал милостями ее братьев. Один из них приличился в каком-то злодействе и заслужил казнь. Другой, именем Иоаким, возненавидел Государя и благотворителя за сие похвальное действие правосудия; внушал друзьям своим, что им будет со временем такая же участь; что надобно умереть или умертвить Князя, ожесточенного старостию; что безопасность есть закон каждого, а мщение должность. Двадцать человек вступили в заговор. Никто из них не был лично оскорблен Князем; многие пользовались его доверенностию: зять Иоакимов, Вельможа Петр (у коего в доме собирались заговорщики), Ключник Анбал Ясин, чиновник Ефрем Моизович. В глубокую полночь (29 июня 1174 г.) они пришли ко дворцу в Боголюбове (ныне селе в 11 верстах от Владимира), ободрили себя вином и крепким медом в Княжеском погребе, зарезали стражей, вломились в сени, в горницы и кликали Андрея. С ним находился один из его Отроков. Услышав голос Великого Князя, злодеи отбили дверь ложницы или спальни. Андрей напрасно искал меча своего, тайно унесенного Ключником Анбалом: сей меч принадлежал некогда Святому Борису. Два человека бросились на Государя: сильным ударом он сшиб первого с ног, и товарищи в темноте умертвили его вместо Князя. Андрей долго боролся; уязвляемый мечами и саблями, говорил извергам: «За что проливаете кровь мою? Рука Всевышнего казнит убийц и неблагодарных!... Наконец упал на землю. В страхе, в замешательстве они схватили тело своего товарища и спешили удалиться. Андрей в беспамятстве вскочил, бежал за ними, громко стеная. Убийцы возвратились; зажгли свечу и следом крови Андреевой дошли в сенях до столпа лестницы, за коим сидел несчастный Князь. Петр отрубил ему правую руку; другие вонзили мечи в сердце; Андрей успел сказать: «Господи! В руце Твои предаю дух мой!», и скончался.

Владимирцы оплакивали Андрея, но не думали о наказании злодейства, и гнусные убийцы торжествовали.

Одним словом, казалось, что Государство освободилось от тирана: Андрей же, некогда вообще любимый, по сказанию Летописцев, был не только набожен, но и благотворителен; щедр не только для Духовных, но и для бедных, вдов и сирот: слуги его обыкновенно развозили по улицам и темницам мед и брашна стола Княжеского. Но в самых упреках, делаемых Летописцами народу легкомысленному, неблагодарному, мы находим объяснение на сию странность: вы не рассудили. (говорят они современникам), что Царь, самый добрый и мудрый, не в силах искоренить зла человеческого; что где закон, там и многие обиды. Следственно, общее неудовольствие происходило от худого исполнения законов или от несправедливости судей: столь нужно ведать Государю, что он не может быть любим без строгого, бдительного правосудия; что народ за хищность судей и чиновников ненавидит Царя, самого добродушного и милосердого! Убийцы Андреевы знали сию ненависть и дерзнули на злодеяние.

Впрочем, Боголюбский, мужественный, трезвый и прозванный за его ум вторым Соломоном, был, конечно, одним из мудрейших Князей Российских в рассуждении Политики, или той науки, которая утверждает могущество государственное. Он явно стремился к спасительному единовластию и мог бы скорее достигнуть своей цели, если бы жил в Киеве, унял Донских хищников и водворил спокойствие в местах, облагодетельствованных природою, издавна обогащаемых торговлею и способнейших к гражданскому образованию. Господствуя на берегах Днепра, Андрей тем удобнее подчинил бы себе знаменитые соседственные Уделы: Чернигов, Волынию, Галич; но, ослепленный пристрастием к северо-восточному краю, он хотел лучше основать там новое сильное Государство, нежели восстановить могущество древнего на Юге.

Цит по: Карамзин Н.М. История государства российского. М., 1988. Т.3. гл.1.С. 221-227.

 

 

Карамзин Н.М. о князе Всеволоде Большое гнездо.

Владимирцы, еще не осушив слез о кончине Государя любимого, собралися пред Златыми вратами и присягнули его брату Всеволоду Георгиевичу, исполняя тем волю Долгорукого, который назначал область Суздальскую в Удел меньшим сыновьям. Но Бояре и Ростовцы не хотели Всеволода. Еще при жизни Михаила они тайно звали к себе Мстислава, его племянника, из Новагорода, и сей Князь, оставив там сына своего, уже находился в Ростове; собрал многочисленную дружину, Бояр, Гридней, так называемых Пасынков, или Отроков Боярских, и шел с ними ко Владимиру.

Присоединив к себе в Юрьеве дружину Переяславскую, Всеволод объявил воинам о непримиримой злобе их врага общего. Все единодушно ответствовали: «Государь! Ты желал добра Мстиславу, а Мстислав ищет головы твоей и, не дав еще исполниться девяти дням по кончине Михаиловой, жаждет кровопролития. Иди же на него с Богом! Если будем побеждены, то пусть возьмут Ростовцы жен и детей наших!¦ Всеволод, оставив за собою реку Кзу, среди Юрьевского поля [27 июня 1176 г.] ударил на неприятеля, рассеял его и с торжеством возвратился в столицу. Дружина Княжеская и Владимирцы вели связанных Вельмож Ростовских, виновников междоусобия; за ними гнали множество коней и скота, взятого в селах Боярских. Суздаль, Ростов покорились Всеволоду.

Чтимый внутри и вне России, Всеволод хотел искреннего взаимного дружелюбия Князей и старался утвердить оное новым свойством, выдав дочь свою за племянника Святославова, - другую, именем Верхуславу, за Рюриковича, мужественного Ростислава, а сына своего Константина, еще десятилетнего, женив на внуке умершего Романа Смоленского. Юность лет не препятствовала брачным союзам, коих требовала польза государственная. Верхуслава также едва вступила в возраст отроковицы, когда родители послали ее к жениху в Белгород. Сия свадьба была одною из Великолепнейших, о коих упоминается в наших древних летописях. За невестою приезжали в Владимир шурин Рюриков, Глеб Туровский, и знатнейшие Бояре с супругами, щедро одаренные Всеволодом. Отменно любя Верхуславу, отец и мать дали ей множество золота и серебра; сами проводили милую, осьмилетнюю дочь до третьего стана и со слезами поручили сыну Всеволодовой сестры, который должен был, вместе с первыми Боярами Суздальскими, везти невесту. В Белогороде Епископ Максим совершал обряд венчания, и более двадцати Князей пировали на свадьбе.

[1194-1195 гг.] Всеволод Суздальский и Святослав Киевский держали равновесие Государства: Новгород, Рязань, Муром, Смоленск, некоторые области Волынские и Днепровские, подвластные Рюрику, признавали Всеволода своим главою: Ольговичи и Владетели Кривские повиновались Святославу, который, несмотря на то, чувствовал превосходство сил на стороне Великого Князя и, следуя внушениям благоразумия, свойственного опытной старости, не дерзал явно ему противоборствовать. Так, имея ссору о границах с Князьями Рязанскими и готовый вместе с другими Ольговичами объявить им войну, он не мог начать ее без дозволения Всеволодова: требовал оного, не получил и должен был мирно возвратиться из Карачева.

По смерти Святослава на киевский стол пророчили Рюрика. Любимый вообще за свою приветливость, Рюрик был встречен народом и Митрополитом со крестами; а Великий Князь прислал Бояр возвести его на трон Киевский, желая тем ознаменовать зависимость оного от Государей Суздальских, хотя Рюрик, подобно Святославу, также назывался Великим Князем и самовластно располагал городами Днепровскими. Признав Всеволода старшим и главою Князей, Рюрик имел в нем надежного покровителя;

Не имея опасных совместников внутри России; Всеволод старался утвердить безопасность границ своих. Половцы за деньги служили ему, но в то же время, кочуя от нынешней Слободской Украинской до Саратовской Губернии, беспокоили его южные владения, особенно же пределы Рязанские: он сильным ополчением устрашил варваров, ходил с юным сыном, Константином, во глубину степей, везде жег зимовья Половецкие, и Ханы, сняв свои многочисленные вежи, от берегов Дона с ужасом бежали к морю.

Всеволод Георгиевич, княжив 37 лет, спокойно и тихо преставился на пятьдесят осьмом году жизни [15 апреля 1212 г.], оплакиваемый не только супругою, детьми, Боярами, но и всем народом: ибо сей Государь, называемый в летописях Великим, княжил счастливо, благоразумно от самой юности и строго наблюдал правосудие. Не бедные, не слабые трепетали его, а Вельможи корыстолюбивые. Не обинуяся лица сильных, по словам Летописца, и не туне нося меч, ему Богом данный, он казнил злых, миловал добрых. Воспитанный в Греции, Всеволод мог научиться там хитрости, а не человеколюбию: иногда мстил жестоко, но хотел всегда казаться справедливым, уважая древние обыкновения; требовал покорности от Князей, но без вины не отнимал у них престолов и желал властвовать без насилия; повелевая Новогородцами, льстил их любви к свободе; мужественный в битвах и в каждой - победитель, не любил кровопролития бесполезного. Одним словом, он был рожден царствовать (хвала, не всегда заслуживаемая царями!) и хотя не мог назваться самодержавным Государем России, однако ж, подобно Андрею Боголюбскому, напомнил ей счастливые дни единовластия.

Цит по: Карамзин Н.М. История государства российского. М., 1988. Т.3. гл.3. С. 230-235.

 

 

Соловьев С.М. о Александре Невском и разгроме шведских и немецких агрессоров на Неве и Чудском озере.

В то время как на востоке русские князья принуждены были ездить с поклоном к ханам степных варваров, на западе шла борьба с сильными врагами, которые начали грозить Руси еще прежде татар. С двух других сторон нападают на Северо-Западную Русь враги не менее опасные: шведы и ливонские рыцари. Владимирским князьям нельзя было оборонять ее постоянно от всех этих врагов: у них было много дела у себя, на востоке, вследствие утверждения нового порядка вещей, беспрестанных усобиц для усиления одного княжества на счет всех других, и татарских отношений. Тогда Новгород Великий должен был взять на свою долю борьбу со шведами, а Псков, бедный средствами Псков, должен был вести борьбу с двумя самыми опасными врагами - Литвою и немцами, при внутреннем неустройстве, при частом отсутствии князя, при ссорах с старшим братом своим Новгородом Великим.

Самым сильным ударам с трех сторон Новгород и Псков подверглись с 1240 года; они выдержали их и этим преимущественно обязаны были сыну великого князя Ярослава, Александру, который стал княжить у них один после отца с 1236 года. В Швеции борьба между готским и шведским владетельными домами, кончившаяся в 1222 году, усилила власть вельмож, между которыми первое место занимал род Фолькунгов, владевший наследственно достоинством ярла. Могущественный представитель этой фамилии, Биргер, побуждаемый папскими посланиями, предпринял крестовый поход против Руси. Как скоро пришла в Новгород весть, что шведы явились в устье Ижоры и хотят идти на Ладогу, то Александр не стал дожидаться ни полков отцовских, ни пока соберутся все силы Новгородской волости, с небольшою дружиною выступил против неприятеля и 15 июля нанес ему поражение, за которое получил славное прозвание Невского.

Сам Александр рассказывал после о подвигах шестерых мужей из дружины своей: один из них, Гаврило Олексич, прорвался вслед за бегущим Биргером до самого корабля его, был низвергнут и с конем в воду, но вышел невредим и опять поехал биться с воеводою шведским, который называется в летописи Спиридоном; этот воевода остался на месте, а по некоторым известиям, та же участь постигла и епископа. Другой новгородец, Сбыслав Якунович, удивил также всех своею силою и храбростию, не раз врываясь с одним топором в толпы неприятельские. Якуновичу в храбрости не уступал княжеский ловчий Яков Полочанин, с мечом в руках ворвавшийся в шведские ряды. Четвертый новгородец, Миша, пешком с отрядом своим ударил на неприятельские корабли и погубил три из них; пятый, отрок княжеский Савва, пробился до большого златоверхого шатра Биргерова и подсек у него столп, шатер повалился, и падение его сильно обрадовало новгородцев в битве; шестой, слуга княжеский Ратмир, бился пеш, был окружен со всех сторон врагами и пал от множества ран; всех убитых со стороны новгородской было не более 20 человек.

Новгородцы любили видеть Александра в челе дружин своих; но недолго могли ужиться с ним как с правителем, ибо Александр шел по следам отцовским и дедовским: в самый год Невской победы он выехал из Новгорода, рассорившись с жителями. А между тем немцы опять с князем Ярославом Владимировичем взяли Изборск; псковичи вышли к ним навстречу и были разбиты, потеряли воеводу Гаврилу Гориславича, а немцы по следам бегущих подступили ко Пскову, пожгли посады, окрестные села и целую неделю стояли под городом. Псковичи принуждены были исполнить все их требования и дали детей своих в заложники: в Пскове начал владеть вместе с немцами какой-то Твердило Иванович, который и подвел врагов, как утверждает летописец; мы уже видели во вражде сторон причину таких измен. Приверженцы противной стороны бежали в Новгород, который остался без князя, а между тем немцы не довольствовались Псковом: вместе с чудью напали они на Вотскую пятину, завоевали ее, наложили дань на жителей и, намереваясь стать твердою ногою в Новгородской волости, построили крепость в Копорьи погосте; по берегам Луги побрали всех лошадей и скот; по селам нельзя было земли пахать, да и нечем; по дорогам в тридцати верстах от Новгорода неприятель бил купцов.

Тогда новгородцы послали в низовую землю к Ярославу за князем, и тот дал им другого сына своего, Андрея; но надобен был Александр, а не Андрей: новгородцы подумали и отправили опять владыку с боярами за Александром; Ярослав дал им его опять, на каких условиях, неизвестно, но, вероятно, не на всей воле новгородской: мы увидим после самовластие Александра в Новгороде; жалобы граждан на это самовластие остались в договорах их с братом Александровым.

Приехавши в Новгород в 1241 году, Александр немедленно пошел на немцев к Копорью, взял крепость, гарнизон немецкий привел в Новгород, часть его отпустил на волю, только изменников вожан и чудь перевешал. Но нельзя было так скоро освободить Псков; только в следующем 1242 году, съездивши в Орду, Александр выступил ко Пскову и взял его, причем погибло семьдесят рыцарей со множеством простых ратников, шесть рыцарей взяты в плен и замучены, как говорит немецкий летописец.

После этого Александр вошел в Чудскую землю, во владения Ордена; войско последнего встретило один из русских отрядов и разбило его наголову; когда беглецы принесли Александру весть об этом поражении, то он отступил к Псковскому озеру и стал дожидаться неприятеля на льду его, который был еще крепок 5 апреля. На солнечном восходе началась знаменитая битва, слывущая в наших летописях под именем Ледового побоища. Немцы и чудь пробились свиньею (острою колонною) сквозь русские полки и погнали уже бегущих, как Александр обогнал врагов с тыла и решил дело в свою пользу; была злая сеча, говорит летописец, льда на озере стало не видно, все покрылось кровию; русские гнали немцев по льду до берега на расстоянии семи верст, убили у них 500 человек, а чуди бесчисленное множество, взяли в плен 50 рыцарей. "Немцы, - говорит летописец, - хвалились: возьмем князя Александра руками, а теперь их самих бог предал ему в руки". Когда Александр возвращался во Псков после победы, то пленных рыцарей вели пешком подле коней их; весь Псков вышел навстречу к своему избавителю, игумны и священники со крестами. "О псковичи! - говорит автор повести о великом князе Александре, - если забудете это и отступите от рода великого князя Александра Ярославича, то похожи будете на жидов, которых господь напитал в пустыне, а они забыли все благодеяния его; если кто из самых дальних Александровых потомков приедет в печали жить к вам во Псков и не примете его, не почтите, то назоветесь вторые жиды". После этого славного похода Александр должен был ехать во Владимир прощаться с отцом, отправлявшимся в Орду; в его отсутствие немцы прислали с поклоном в Новгород, послы их говорили: "Что зашли мы мечом, Воть, Лугу, Псков, Летголу, от того от всего отступаемся; сколько взяли людей ваших в плен, теми разменяемся: мы ваших пустим, а вы наших пустите"; отпустили также заложников псковских и помирились.

Но оставалась еще Литва: в 1245 году толпы литовцев явились около Торжка и Бежецка; в Торжке в это время сидел возвратившийся, вероятно после мира, из Ливонии князь Ярослав Владимирович; он погнался было с новоторжцами за литвою, но потерпел поражение, потерял всех лошадей, потом новоторжцы и Ярослав погнались опять вместе с тверичами и дмитровцами; на этот раз литовцы были разбиты под Торопцом, и князья их вбежали в город. Но утром на другой день приспел Александр с новгородцами, взял Торопец, отнял у литовцев весь плен и перебил князей их, больше осьми человек. Новгородские полки возвратились от Торопца; но Александр с одним двором своим погнался опять за литовцами, разбил их снова у озера Жизца, не оставил в живых ни одного человека, побил и остаток князей. После этого он отправился в Витебск, откуда, взявши сына, возвращался назад, как вдруг наткнулся опять на толпу литовцев подле Усвята; Александр ударил на неприятелей и снова разбил их.

Так были отбиты со славою все три врага Северо-Западной Руси.

Цит по: Соловьев С. М. История Росси с древнейших времен. М., 1999. Глава 3. С. 146-155.

 

II. РУССКИЕ ЛЕТОПИСИ О МОНГОЛО-ТАТАРСКОМ НАШЕСТВИИ

Битва на Калке (по Галицко-волынской летописи).

В год 6732 (1223). Пришло неслыханное войско, безбожные моавитяне, называемые татарами; пришли они на землю Половецкую. Половцы пытались сопротивляться, но даже самый сильный из них Юрий Кончакович не мог им противостоять и бежал, и многие были перебиты - до реки Днепра. Татары же повернули назад, и пошли в свои вежи. И вот, когда половцы прибежали в Русскую землю, то сказали они русским князьям: "Если вы нам не поможете, то сегодня мы были побиты, а вы завтра побиты будете".

Был совет всех князей в городе Киеве, и решили на совете так: "Лучше нам встретить их на чужой земле, чем на своей". На этом совете были Мстислав Романович Киевский, Мстислав Козельский и Черниговский и Мстислав Мстиславич Галицкий - они были старейшими князьями Русской земли. Великого же князя Юрия Суздальского на том совете не было. А младшие князья были Даниил Романович, Михаил Всеволодич, Всеволод Мстиславич Киевский и иных князей много. Тогда же крестился великий князь половецкий Басты. Василька там не было, он по молодости остался во Владимире. Оттуда пришли они в апреле месяце и подошли к реке Днепру, к острову Варяжскому. И съехалось тут с ними все кочевье половецкое, и черниговцы приехали, киевляне и смоляне и иных земель жители. И когда переходили Днепр вброд, то от множества людей не видно было воды. Галичане и волынцы пришли каждый со своим князем. А куряне, трубчане и путивльцы, каждый со своим князем, пришли на конях. Изгнанники галицкие прошли по Днестру и вышли в море - у них была тысяча лодок, - вошли в Днепр, поднялись до порогов и стали у реки Хортицы на броде у быстрины. С ними был Юрий Домамирич и Держикрай Владисла-вич.

Дошла до стана весть, что пришли татары посмотреть на русские ладьи; услышав об этом, Даниил Романович погнался, вскочив на коня, посмотреть на невиданную рать; и бывшие с ним конники и многие другие князья поскакали смотреть на нее. Татары ушли. Юрий сказал: "Это стрелки". А другие говорили: "Это простые люди, хуже половцев". Юрий Домамирич сказал: "Это ратники и хорошие воины".

Вернувшись же, Юрий все рассказал Мстиславу. Молодые князья сказали: "Мстислав и другой Мстислав, не стойте! Пойдем против них!" Все князья, Мстислав и другой Мстислав, Черниговский, перешли через реку Днепр, к ним перешли и другие князья, и все они пошли в половецкую степь. Они перешли Днепр во вторник, и встретили татары русские полки. Русские стрелки победили их, и гнали далеко в степь, избивая, и захватили их скот, и со стадами ушли, так что все воины обогатились скотом.

Оттуда они шли восемь дней до реки Калки. Встретили их татарские сторожевые отряды. Когда сразились сторожевые страды, был убит Иван Дмитриевич и еще двое с ним. Татары отъехали; около самой реки Калки встретились татары с русскими и половецкими полками. Мстислав Мстиславич повелел сначала перейти реку Калку Даниилу с полком и другим полкам с ними, а сам после них переехал; сам он ехал в сторожевом отряде. Когда он увидел татарские полки, то приехал сказать: "Вооружайтесь!" Мстислав Романович и Другой Мстислав сидели и ничего не знали: Мстислав им не сказал о происходящем из-за зависти, потому что между ними была большая вражда.

Сошлись полки вместе. Даниил выехал вперед, и Семен Олюевич и Василь ко Гаврилович ударили в полки татарские, и Василько был ранен. А сам Даниил, будучи ранен в грудь, по молодости и храбрости не почувствовал ран на теле своем. Ему было восемнадцать лет, и он был силен.

Даниил крепко боролся, избивая татар. Увидел это Мстислав Немой и, подумав, что Даниил ранен, сам бросился на них, ибо был он муж сильный; он был родственником Роману от рода Владимира Мономаха. Он очень любил отца Даниила, а тот поручил ему свою волость после своей смерти, чтобы отдать ее князю Даниилу.

Когда татары обратились в бегство, Даниил избивал их со своим полком, и Олег Курский крепко бился с ними, но новые полки сразились с нами. За грехи наши побеждены были русские полки.

Даниил, увидев, что разгорается сражение и татарские лучники усиленно стреляют, повернул своего коня под напором противника. Пока бежал он, сильно захотел пить, а напившись, почувствовал рану на теле своем, которую не заметил во время боя из-за мужества и силы возраста своего. Ибо был он отважен и храбр, от головы до ног не было у негоизъянов.

Побеждены были все русские князья. Такого же никогда не бывало. Татары, победив русских людей из-за прегрешений христиан, пришли и дошли до Новгорода Святополкова. Русские же, не ведая об их лживости, вышли навстречу им с крестами и были все перебиты.

Ожидая покаяния христиан, бог повернул татар назад на восточную землю, и они завоевали землю Тангутскую и иные страны. Тогда же их Чингисхан был убит тангутами. Татары же обманули тангутов и впоследствии погубили обманом. И другие страны они погубили - ратью, а больше всего обманом.

Цит по: Памятники литературы Древней Руси. XIII век / Пер. О.П. Лихачевой. М., 1981. С. 257-261. или Хрестоматия по истории России с древнейших времён до наших дней. Авторы - составители: А.С. Орлов, В.А. Георгиев, Н.Г. Георгиева, Т.А. Сивохина.- М.,1999.С. 66-67.

 

 

Повесть о разорении Рязани Батыем (воинская повесть (не позднее середины XIV в.) о героическом сопротивлении Рязанской земли монгольским завоевателям. Входит в рязанский цикл произведений об иконе Николы Зарайского.)

В год 6745 (1237) пришел на Русскую землю безбожный царь Батый со множеством воинов татарских и стал на реке на Воронеже близ земли Рязанской. И прислал послов непутевых на Рязань к великому князю Юрию Игоревичу Рязанскому, требуя у него десятой доли во всем: во князьях, и во всяких людях, и в остальном. И услышал великий князь Юрий Игоревич Рязанский о нашествии безбожного царя Батыя, и тотчас послал в город Владимир к благоверному великому князю Георгию (Юрию) Всеволодовичу Владимирскому, прося у него помощи против безбожного царя Батыя или чтобы сам на него пошел. Князь великий Георгий Всеволодович Владимирский и сам не пошел, и помощи не послал, задумав один сразиться с Батыем. И услышал великий князь Юрий Игоревич Рязанский, что нет ему помощи от великого князя Георгия Всеволодовича Владимирского, и тотчас послал за братьями своими: за князем Давыдом Игоревичем Муромским, и за князем Глебом Игоревичем Коломенским, и за князем Олегом Красным, и за Всеволодом Пронским, и за другими князьями.

И стали совет держать - как утолить нечестивца дарами. И послал сына своего князя Федора Юрьевича Рязанского - к безбожному царю Батыю с дарами и мольбами великими, чтобы не ходил войной на Рязанскую землю. И пришел князь Федор Юрьевич на реку на Воронеж к царю Батыю, и принес ему дары, и молил царя, чтобы не воевал Рязанской земли. Безбожный же, лживый и немилосердный царь Батый дары принял и во лжи своей притворно обещал не ходить войной на Рязанскую землю. Но хвалился-грозился повоевать всю Русскую землю. И стал просить у князей рязанских дочерей и сестер к себе на ложе. И некто из вельмож рязанских по зависти донес безбожному царю Батыю, что есть у князя Федора Юрьевича Рязанского княгиня из царского рода и что всех прекраснее она красотой телесною. Царь Батый лукав был и немилостив в неверии своем, распалился в похоти своей и сказал князю Федору Юрьевичу: "Дай мне, княже, изведать красоту жены твоей". Благоверный же князь Федор Юрьевич Рязанский посмеялся и ответил царю: "Не годится нам, христианам, водить к тебе, нечестивому царю, жен своих на блуд. Когда нас одолеешь, тогда и женами нашими владеть будешь". Безбожный царь Батый разъярился и оскорбился и тотчас повелел убить благоверного князя Федора Юрьевича, а тело его велел бросить на растерзание зверям и птицам, и других князей и воинов лучших поубивал.

Но один из пестунов князя Федора Юрьевича, по имени Апоница, уцелел и горько плакал, смотря на славное тело честного своего господина; и увидев, что никто его не охраняет, взял возлюбленного своего государя и тайно схоронил его. И поспешил к благоверной княгине Евпраксии, и рассказал ей, как нечестивый царь Батый убил благоверного князя Федора Юрьевича.

Благоверная же княгиня Евпраксия стояла в то время в превысоком тереме своем и держала любимое чадо свое - князя Ивана Федоровича, и как услышала она эти смертоносные слова, исполненные горести, бросилась она из превысокого терема своего с сыном своим князем Иваном прямо на землю и разбилась до смерти. И услышал великий князь Юрий Игоревич об убиении безбожным царем возлюбленного сына своего, блаженного князя Федора, и других князей и что перебито много лучших людей, и стал плакать о них с великой княгиней и с другими княгинями и с братией своей. И плакал город весь много времени. И едва отдохнул князь от великого того плача и рыдания, стал собирать воинство свое и расставлять полки. И увидел князь великий Юрий Игоревич братию свою, и бояр своих, и воевод, храбро и мужественно скачущих, воздел руки к небу и сказал со слезами: "Избавь нас. Боже, от врагов наших. И от подымающихся на нас освободи нас, и сокрой нас от сборища нечестивых и от множества творящих беззаконие. Да будет путь им темен и скользок".

И сказал братии своей: "О государи мои и братия, если из рук Господних благое приняли, то и злое не потерпим ли?! Лучше нам смертью жизнь вечную добыть, нежели во власти поганых быть. Вот я, брат ваш, раньше вас выпью чащу смертную за святые Божий церкви, и за веру христианскую, и за отчину отца нашего великого князя Ингваря Святославича".

И пошли против нечестивого царя Батыя, и встретили его около границ рязанских. И напали на него, и стали биться с ними крепко и мужественно, и была сеча зла и ужасна. Много сильных полков Батыевых пало. И увидел царь Батый, что сила рязанская бьется крепко и мужественно, и испугался. Но против гнева Божия кто постоит! Батыевы же силы велики были и непреоборимы; один рязанец бился с тысячей, а два - с десятью тысячами. И увидел князь великий, что убит брат его, князь Давыд Игоревич, и воскликнул: "О братия моя милая! Князь Давыд, брат наш, наперед нас чашу испил, а мы ли сей чаши не изопьем!". И пересели с коня на конь и начали биться упорно. Через многие сильные полки Батыевы проезжали насквозь, храбро и мужественно сражаясь, так что все полки татарские подивились крепости и мужеству рязанского воинства. И едва одолели их сильные полки татарские. Здесь убит был благоверный великий князь Юрий Игоревич, брат его князь Давыд Игоревич Муромский, брат его князь Глеб Игоревич Коломенский, брат их Всеволод Пронский, и многие князья местные, и воеводы крепкие, и воинство: удальцы и резвецы рязанские. Все равно умерли и единую чашу смертную испили. Ни один из них не повернул назад, но все вместе полегли мертвые. Все это навел Бог грехов ради наших.

А князя Олега Игоревича захватили еле живого, Царь же, увидев многие полки побитыми, стал сильно скорбеть и ужасаться, видя множество убитых из своих войск татарских. И стал воевать Рязанскую землю, веля убивать, рубить и жечь без милости. И град Пронск, и град Бел, и Ижеславец разорил до основания и всех людей побил без милосердия.     

И увидел царь Батый Олега Игоревича, столь красивого и храброго, изнемогающего от тяжких ран, и хотел уврачевать его от тяжких ран, и к своей вере склонить. Но князь Олег Игоревич укорил царя Батыя и назвал его безбожным и врагом христианства. Окаянный же Батый дохнул огнем от мерзкого сердца своего и тотчас повелел Олега ножами рассечь на части.

И стал воевать царь Батый окаянный Рязанскую землю, и пошел ко граду Рязани. И осадил град, и бились пять дней неотступно. Батыево войско переменялось, а горожане бессменно бились. И многих горожан убили, а иных ранили, а иные от великих трудов изнемогли. А в шестой день спозаранку пошли поганые на город - одни с огнями, другие с пороками, а третьи с бесчисленными лестницами - и взяли град Рязань месяца декабря в двадцать первый день. И пришли в церковь соборную пресвятой Богородицы, и великую княгиню Агриппину, мать великого князя, со снохами и прочими княгинями посекли мечами, а епископа и священников огню предали - во святой церкви пожгли, и иные многие от оружия пали. И в городе многих людей, и жен, и детей мечами посекли. А других в реке потопили, а священников и иноков без остатка посекли, и весь град пожгли, и всю красоту прославленную, и богатство рязанское, и сродников их - князей киевских и черниговских - захватили. И храмы Божий разорили и во святых алтарях много крови пролили. И не осталось в городе ни одного живого: все равно умерли и единую чашу смертную испили. Не было тут ни стонущего, ни плачущего - ни отца и матери о детях, ни детей об отце и матери, ни брата о брате, ни сродников о сродниках, но все вместе лежали мертвые.

И увидел безбожный царь Батый страшное пролитие крови христианской, и еще больше разъярился и ожесточился, и пошел на город Суздаль и на Владимир, собираясь Русскую землю пленить, и веру христианскую искоренить, и церкви Божий до основания разорить.И некий из вельмож рязанских по имени Евпатий Коловрат был в то время в Чернигове . И услышал о нашествии зловерного царя Батыя, и выступил из Чернигова с малою дружиною, и помчался быстро. И приехал в землю Рязанскую, и увидел ее опустевшую, города разорены, церкви пожжены, люди убиты. И помчался в город Рязань, и увидел город разоренный, государей убитых и множество народа полегшего: одни убиты и посечены, другие пожжены, а иные в реке потоплены. И воскричал Евпатий в горести души своей, распаляясь в сердце своем. И собрал небольшую дружину - тысячу семьсот человек, которых Бог сохранил вне города. И погнались вослед безбожного царя, и едва нагнали его в земле Суздальской, и внезапно напали на станы Батыевы. И начали сечь без милости, и смешалися все полки татарские. И стали татары точно пьяные или безумные. И бил их Евпатий так нещадно, что и мечи притуплялись, и брал он мечи татарские и сек ими. Почудилось татарам, что мертвые восстали. Евпатий же, насквозь проезжая сильные полки татарские, бил их нещадно. И ездил средь полков татарских так храбро и мужественно, что и сам царь устрашился.

И едва поймали татары из полка Евпатьева пять человек воинских, изнемогших от великих ран. И привели их к царю Батыю. Царь Батый стал их спрашивать: "Какой вы веры, и какой земли, и зачем яне много зла творите?" Они же отвечали: "Веры мы христианской, слуги великого князя Юрия Ингоревича Рязанского, а от полка мы Евпатия Коловрата. Посланы мы от князя Ингваря Ингоревича Рязанского тебя, сильного царя, почествовать, и с честью проводить, и честь тебе воздать. Да не дивись, царь, что не успеваем наливать чаш на великую силу - рать татарскую". Царь же подивился ответу их мудрому. И послал шурича своего Хостоврула на Евпатия, а с ним сильные полки татарские. Хостоврул же похвалился перед царем, обещал привести к царю Евпатия живого. И обступили Евпатия сильные полки татарские, стремясь его взять живым. И съехался Хостоврул с Евпатием. Евпатий же был исполин силою и рассек Хостоврула на-полы до седла. И стал сечь силу татарскую, и многих тут знаменитых богатырей Батыевых побил, одних пополам рассекал, а других до седла разрубал.

И возбоялись татары, видя, какой Евпатий крепкий исполин. И навели на него множество пороков, и стали бить по нему из бесчисленных пороков, и едва убили его. И принесли тело его к царю Батыю. Царь же Батый послал за мурзами, и князьями, и санчакбеями, и стали все дивиться храбрости, и крепости, и мужеству воинства рязанского. И сказали они царю: "Мы со многими царями, во многих землях, на многих битвах бывали, а таких удальцов и резвецов на видали, и отцы наши не рассказывали нам. Это люди крылатые, не знают они смерти и так крепко и мужественно, на конях разъезжая, бьются - один с тысячею, а два - со тьмою. Ни один из них не съедет живым с побоища". И сказал царь Батый, глядя на тело Евпатьево: Коловрат Евпатий! Хорошо ты меня попотчевал с малою своею дружиною, и многих богатырей сильной орды моей побил, и много полков разбил. Если бы такой вот служил у меня, - держал бы его у самого сердца своего". И отдал тело Евпатия оставшимся людям из его дружины, которых захватили в битве. И велел царь Батый отпустить их и ничем не вредить им.

Был город Рязань, и земля была Рязанская, и исчезло богатство ее, и отошла слава ее, и нельзя было увидеть в ней никаких благ ее - только дым и пепел; и церкви все погорели…

Цит по: Повесть о разорении Рязани Батыем // http:www.hronos.km.ru

 

 

Нашествие Батыя на Русь 1237-1240 гг. По ипатьевской летописи. (Ипатьевская летопись – древнейший памятник южнорусского летописания, один из ранних русских летописных сводов. Получила название по местонахождению её списка в Ипатьевском монастыре (Кострома). Ипатьевский летописный свод датируется XIII — началом XIV вв. Ипатьевская летопись по составу разделяется на три основные части: первая - "Повесть временных лет" с продолжением до 1117; вторая (события 1118-1199) - Киевский свод конца 12 в.; третья (до 1292) - в основном галицко-волынские летописные записи. Ипатьевская летопись является ценнейшим источником по истории Юго-Западной Руси до конца 13 в.)

В лето 1237. Пришли безбожные измаильтяне, раньше бившиеся с русскими князьями на Калке. Это был первый приход их на землю Рязанскую. И взяли они город Рязань приступом, обманом выманив князя Юрия, и привели его к Пронску, потому что в то время была его княгиня в Пронске; обманом выманили его княгиню, убили Юрия князя и княгиню его и всю землю его разорили, не пощадили детей и до грудных младенцев. Кирил Михайлович же убежал со своими людьми к Суздали и поведал великому князю Юрию о приходе и нашествии нечестивых татар.

Услыхав об этом, великий князь Юрий послал сына своего Всеволода со всеми людьми и с ними кира Михайловича. Батый же устремился на землю Суздальскую, а Всеволод встретил его на Колодне, и бились они, и пали многие с обеих сторон. Всеволод же был побежден и рассказал отцу о происшедшей битве с быстро устремившимися на землю и города его врагами. Князь же Юрий оставил сына своего во Владимире и княгиню, а сам вышел из города. Когда же он стал собирать вокруг себя воинов и не поставил сторожевых отрядов, то был захвачен беззаконным Бурувдаем, и князя Юрия убили. Батый же осадил город, но горожане сильно боролись за город; тогда татары сказали обманом горожанам: "Где князья рязанские, ваш город и ваш князь великий Юрий? Но наша ли рука схватила их и предала смерти".

И услышав об этом, епископ Митрофан начал со слезами говорить всем: "Дети, не побоимся соблазна от нечестивых, не будем думать о тленной этой и скоро минующей жизни".

Услышали эти слова все люди, начали крепко сражаться. Татары же разбивали городские стены стенобитными орудиями и стреляли без числа стрелами. Князь же Всеволод увидел, что надвигается еще сильнейший бой, испугался, потому что он был молод, сам вышел из города с небольшой дружиной, неся с собой многие дары, надеясь получить от татар пощады. Батый же, словно дикий зверь, не пощадил юности его, велел его перед собою зарезать и весь город разорил. Епископ же с княгиней и детьми убежали в церковь, а нечестивый Батый велел ее зажечь огнем, и так все бежавшие в церковь отдали свои души богу.

Так Батый разорил город Владимир, попленил города суздальские и пришел к городу Козельску, а в нем был молодой князь, именем Василий. И нечестивые узнали, что у людей в городе крепкий дух, и нельзя обманными словами взять города. Козляне же совещались и решили не сдаваться Батыю, сказав: "Хотя наш князь и молод, положив жизнь за него, и здесь примем славу этого мира и там небесные венцы от бога получим". Татары же бились около города, желая захватить его, разбили стену у города и взошли на вал. Козляне же на ножах резались с ними и постановили выйти на полки татарские, и вышли из города, и порубили их стенобитные орудия, напали на полки их, убили у татар четыре тысячи и сами были перебиты. Батый же взял город и не пощадил никого, от подростков до грудных младенцев, а о князе Василии неизвестно, иные говорили, что он в крови утонул, потому что был очень мал. С тех пор татары не смеют называть этот город Козельском, но называют его город злой, потому что бились около него семь недель, и убили у татар под ним трех сыновей темниковых. Татары искали их и не могли найти их среди множества трупов. Батый же взял Козельск и пошел в землю Половецкую, оттуда же начал посылать на русские города, и взял приступом город Переяславль; перебил всех людей, разрушил церковь архангела Михаила, захватил золотые сосуды церковные, бесчисленные и драгоценные камни и епископа Симеона убил.

В то же время Батый послал войска на Чернигов, обступил город с великой силой. Слышав же Мстислав Глебович' про нападение на город иноплеменников, пришел на них со всеми своими воинами; бились они, и побежден был Мстислав, и много его воинов было убито, а город татары взяли, предали огню; епископа же в живых оставили и увезли его в Глухов.

Меньгухан же пришел посмотреть город Киев. Он стоял у него на противоположной стороне Днепра, около городка Песочного; видел город и дивился красоте его и величию его, прислал послов своих к Михаилу и к горожанам, желая обмануть их, но они не послушались его.

В лето 1238. Михаил бежал за сыном своим перед татарами к венграм, а Ростислав Мстиславич Смоленский сел в Киеве. Даниил же поехал против него и захватил его в плен и оставил Даниил в Киеве Дмитра и поручил ему оборонять город от иноплеменного народа, от безбожных татар.

В лето 1240. Пришел Батый к Киеву с великой силой, со множеством силы своей и окружил город, и обнес его частоколом, и был город в великом стеснении. И Батый был у города, и воины его окружали город, нельзя было слышать от скрипения множества телег его, от рева верблюдов его, от ржания стад коней его. И была вся Русская земля наполнена ратными людьми.

Киевляне же взяли в плен татарина, именем Товрула, и тот рассказал им про всю силу их, братьями его были большие воеводы: Урдюй, Байдар, Бирюй, Кайдан, Бечак, Меньгу и Куюк, который воротился, узнав о смерти хановой, и сделался ханом, он был не из его рода, но первым его воеводой, Себедяй бога-дур и Бурундай богадур, который завоевал Болгарскую землю и Суздальскую, и иных воевод без числа, которых мы здесь не перечислили.

Поставил же Батый стенобитные орудия у города подле Ляшских ворот потому что здесь находились овраги. Орудия били беспрестанно день и ночь и пробили стены. И взошли горожане на стены, и тут было видно, как ломались копья и щиты разбивались в щепки, и стрелы помрачали свет для побежденных. Когда же Дмитр был ранен, татары взошли на стены и занимали их в тот день и в ту ночь.

Горожане же построили новую стену около церкви Богородицы Десятинной. На другой же день татары пошли приступом на них, и был между ними сильный бой. Люди же взбежали на церковь и на церковные своды со своим имуществом, и церковные стены от тяжести рухнули. И взят был город воинами. Дмитра же татары взяли в плен раненым и не убили ради его храбрости.

Цит по: Летопись по Ипатьевскому списку // Хрестоматия по истории СССР с древнейших времен до конца XV века. М I960. С. 443-445.

 

 

III. ЗНАЧЕНИЕ МОНГОЛО-ТАТАРСКОГО НАШЕСТВИЯ И ИГА В ИСТОРИИ РОССИИ.

Соловьев С.М. О Монголо-татарском иге*.

Условия, на которых татары принимают к себе в подданство какой-нибудь народ, суть следующие: жители подчиненной страны обязаны ходить с ними на войну по первому востребованию, потом давать десятину от всего, от людей и от вещей, берут они десятого отрока и девицу, которых отводят в свои кочевья и держат в рабстве, остальных жителей перечисляют для сбора подати. Требуют также, чтоб князья подчиненных стран являлись без замедления в Орду и привозили богатые подарки хану, его женам, тысячникам, сотникам — одним словом, всем, имеющим какое-нибудь значение; некоторые из этих князей лишаются жизни в Орде; некоторые возвращаются, но оставляют в заложниках сыновей или братьев и принимают в свои земли баскаков, которым как сами князья, так и все жители обязаны повиноваться, в противном случае по донесению баскаков является толпа татар, которая истребляет ослушников, опустошает их город или страну; не только сам хан или наместник его, но всякий татарин, если случится ему приехать в подчиненную страну, ведет себя в ней как господин, требует все, чего только захочет, и получает. Во время пребывания в Орде у великого хана Плано-Карпини заметил необыкновенную терпимость последнего относительно чуждых вероисповеданий; терпимость эта была предписана законом: в самом семействе хана были христиане; на собственном иждивении содержал он христианских духовных греческого исповедания, которые открыто отправляли свое богослужение в церкви, помещавшейся перед большою его палаткою.

По уставу Чингисхана и Октая, подтвержденному впоследствии, служители всех религий были освобождены от платежа дани.

*В своей «Истории России с древнейших времен» С. М. Соловьев уделяет монголо-татарскому игу и его последствиям сравнительно немного места. Он, как и многие другие историки XIX в., в частности В. О. Ключевский, несколько преуменьшает значение ига в историческом развитии России. Приводимый здесь отрывок, Рассказывающий об ордынском иге, занимает в труде С. М. Соловьева всего одну страницу. Однако в нем отмечены все основные стороны политической и экономической зависимости русских земель от Золотой Орды. С. М. Соловьев подчеркивает веротерпимость татар. Но следует отметить, что ордынцы лояльно относились к исповеданию различных религий до того, как в 1312 г. ислам стал государственной Религией Золотой Орды.

Цит по: Соловьев С.М. Истории России с древнейших времен // Хрестоматия по истории России. Т.1. М., 1994. С.99.

 

Каргалов В.В. Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси.

Монголо-татарское нашествие XIII в., сопровождавшееся колоссальным разрушением производительных сил и завершившееся установлением над русскими землями тяжкого иноземного ига, оказало глубоко регрессивное воздействие на экономическое и политическое развитие Руси.

Опустошение русских земель татарскими погромами и систематическое ограбление русского народа ордынскими данями имели крайне тяжелые последствия для страны. Городское ремесло было подорвано разрушением городов и уводом в плен ремесленников, крестьянское хозяйство разорялось татарскими «ратями» и тяжелыми выплатами, в Орду, экономические связи города с деревней оказались нарушенными, ухудшились условия внешней торговли. Народное хозяйство русских княжеств, подорванное татарскими погромами и постоянно истощавшееся данями и поборами, переживало во второй половине XIII в. период упадка. Монголо-татарское завоевание надолго искусственно задержало экономическое развитие Руси.

К. Маркс и Ф. Энгельс в «Немецкой идеологии» указывают еще на одну важную сторону тяжелых последствий вторжений кочевых народов для экономического развития оседлых стран. В период феодальной раздробленности, когда сношения ограничиваются простым соседством, каждое изобретение в области производства приходится делать заново в каждой отдельной местности, и при этих условиях «достаточно простых случайностей, вроде вторжений варварских народов или даже обыкновенных войн, чтобы довести« какую-нибудь страну с развитыми производительными силами и потребностями до необходимости начинать все сначала». Это замечание целиком можно отнести и к феодальной Руси.

Однако последствия монголо-татарского нашествия были, как нам представляется, гораздо тяжелее, чем просто временная задержка экономического развития Руси. Монголо-татары не могли, конечно, разрушить основы феодального строя на Руси, но условия экономического развития русских княжеств претерпели значительные изменения. Завоевание страны кочевниками искусственно задерживало развитие товарно-денежных отношений, законсервировало на длительное время натуральный характер хозяйства. Этому способствовало прежде всего разрушение завоевателями центров ремесла и торговли — городов, будущих потенциальных очагов буржуазного развития. Русские города были не только разрушены монголо-татарами, но и лишены в результате избиения и увода в плен ремесленников основного условия для восстановления экономической жизни — ремесленного производства.

Разрушение городов, нарушение связей города с деревней, обеднение непосредственных производителей и огромная утечка в Орду серебра, основного денежного металла древней Руси, усилили натурализацию хозяйства, препятствовали развитию товарно-денежных отношений.

Экономика деревни, более примитивная и простая, восстанавливалась после татарских погромов быстрее, чем сложная, основанная на опыте многих поколений ремесленников экономика города. Экономический упадок и политическая слабость городов имели своим следствием крайнее усиление чисто феодальных элементов в общественном строе.

Русские города как политическая сила, способная в какой-то степени противостоять феодалам, погибли в огне татарских погромов. В этих условиях феодальная зависимость крестьян развивалась в своих наиболее грубых и неприкрытых формах. Ряды феодально-зависимого населения быстро пополнялись за счет разоряемого татарскими «ратями» и ордынскими данями крестьянства. Дальнейшему закрепощению крестьян способствовали и татарские переписи. Обязанность регулярно выплачивать ордынскую дань, которая проходила через руки собственных феодалов, усиливала зависимость крестьян и прикрепление их к земле.

Монголо-татарское завоевание привело к усилению феодального гнета. Вынужденные отдавать ордынским ханам часть феодальной ренты в виде дани, русские феодалы старались возместить ее усиленной эксплуатацией крестьян. Антифеодальные классовые выступления крестьянства в условиях иноземного ига были почти невозможны. Князья выступали как проводники ордынской политики (во всяком случае, во второй половине XIII столетия) и могли рассчитывать на поддержку хана, тем более, что в условиях ига антифеодальные выступления зачастую принимали антитатарский характер.

Монголо-татарские завоеватели, опустошавшие русские земли и систематически грабившие их данями и другими «ордынскими тягостями», ничего не могли дать взамен русскому народу: ни о каком положительном влиянии завоевателей на экономику Руси говорить не приходится. Как показали исследования М. Г. Сафаргалиева, Золотая Орда была основана «на примитивном кочевом, скотоводческом натуральном хозяйстве, где только что стало возникать земледелие, ремесло же не вышло из рамок домашних промыслов, а товарно-денежные отношения не вошли в быт основной массы кочевого населения». Монголо-татарское завоевание явилось тормозом для развития производительных сил Руси, находившейся на более высоком уровне экономического и культурного развития.

В политическом плане отрицательные последствия монголо-татарского завоевания проявились прежде всего в нарушении процесса постепенной политической консолидации русских земель, в усугублении феодальной раздробленности страны.

Непосредственным следствием «татарского погрома» было ослабление великокняжеской власти. Нашествие Батыя расшатало административный аппарат, серьезно ослабило великокняжеское войско. Разгром владимирских земель и бегство населения из бассейна реки Клязьмы подорвали экономическую основу великокняжеской власти, а разгром городов, потенциальных союзников великого князя в борьбе за политическое объединение страны, сузил ее социальную базу.

Нарушение монголо-татарскими завоевателями наметившегося в первой половине XIII в. процесса постепенной государственной концентрации русских земель — одно из самых тяжких последствий «татарщины». Татарские погромы, нанесшие страшный удар экономике феодальной Руси, разрушили объективные предпосылки будущего государственного объединения русских земель.

Цит по: Каргалов В.В. Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси. .// Хрестоматия по истории России. Т.1. М., 1994. С.110 -112.

 

Гумилев Л.Н. Апокрифический диалог.

В Древней Руси отрицательное отношение летописцев к татарам проявилось не в XIII в., а столетие спустя, тогда, когда узурпатор Мамай стал налаживать связи с католиками против православной Москвы. Поздний антитатарский фольклор связан не с эпохой Чингиса, а с трехсотлетней эпохой набегов крымских и причерноморских татар и ногайцев на Литовскую и Русскую Украину.

В европейской историографии сложились три версии, объясняющие образование Монгольского улуса в XIII в. и считающие это историческое событие проклятием времени.

Первая версия. Чингис организовал банду, подчинил все кочевые народы Азии и провел ряд войн, продолженных его сыновьями и внуками с корыстной целью — ради личного обогащения. При этом непонятно только: как ему это удалось?

Вторая версия. Весь монгольский народ совершил это преступление согласованно. Неясно только, для чего ему это было нужно, ибо привозить добычу домой при наступлении — невозможно.

Третья версия. Кочевники всегда нападали на трудолюбивых земледельцев, следовательно, здесь не единичное «преступление», а предопределенный положением образ жизни.

После похода Батыя в 1237—1240 гг., когда война кончилась, языческие монголы, среди которых было много христиан-несториан, с русскими дружили и помогли им остановить немецкий натиск в Прибалтике. Мусульманские ханы Узбек и Джанибек (1312—1356) использовали Москву как источник доходов, но при этом защищали ее от Литвы. Во время ордынской междоусобицы, или, как тогда говорили, «великой замятии», Орда была бессильна, но русские князья и в это время вносили дань.

Войны между государствами не всегда влекут за собой ненависть народов друг к другу. К счастью, между русскими и тюрками такой ненависти не возникло. Многие татары, путем смешанных браков, вошли в состав русского народа, а те, которые остались мусульманами, живут в Казани с русскими дружно.

Вряд ли такое объединение народов следует называть «игом», потому нет необходимости обвинять русских князей за то, что они договорились с татарами о взаимной помощи против наступавших с запада немцев, литовцев и венгров. Зачем называть братский народ потомками «диких грабителей»? Да, они воевали жестоко. Но эта жестокость была вполне в духе того времени. Просто татары воевали более удачно, чем их враги. Можно ли их обвинять за это?

Историческая география — наука об антропосфере. Ее можно изучать, но не нужно оценивать. Происходящие в ней грандиозные события, с точки зрения личной вины или заслуги, отдельные люди не могут ни инициировать, ни предотвратить такие планетарные явления, как эволюция или миграция народов.

Войско Батыя, выступившее против половцев, с которыми монголы вели войну с 1216 г., в 1237—1238 гг. прошло через «Русь в тыл половцам и принудило их бежать в Венгрию. При этом была разрушена Рязань и четырнадцать городов во Владимирском княжестве. А всего тогда там было около трехсот городов. Монголы: нигде не оставили гарнизонов, никого не обложили данью, довольствуясь контрибуциями, лошадьми и пищей, что делала в те времена любая армия при наступлении.

До Батыя, а точнее в 1169 г., Киев опустошил Андрей Боголюбский, отдавший столицу Руси на трехдневный грабеж своим ратникам, как поступали только с чужими городами. В 1203 г. то же самое сделал и князь Рюрик Ростиславич Смоленский, которому содействовал князь Игорь Святославич, известный герой «Слова о полку Игореве». Так что Батыю мало чего осталось от Киева.

Расправа с жителями Козельска, который монголы прозвали «злым городом»? Действительно, этот трагический эпизод выпадает из ряда прочих, но объяснить его можно. В 1223 г. монголы, воюя с половцами, послали им в тыл 30 тысяч воинов. Тогда все южнорусские князья выступили на защиту половцев. Монголы направили к русским князьям посольство с мирными предложениями, но князья этих послов убили. Среди инициаторов убийства был Мстислав, князь черниговский и козельский.

Монгольский обычай, основанный на родовом строе и военной демократии, предусматривал коллективную ответственность за преступления. Худшим поступком они считали обман доверившегося и убийство посла, ибо на Востоке посол — гость. В 1238 г. монголы дошли до Козельска. По их обычаю, советчики князя — бояре и дружина, а также их родня отвечают за содеянное князем зло. Русские тоже это знали, и за семь недель осады никто не прислал подмоги Козельску, хотя тогда на Руси было не менее ста тысяч воинов.

Великороссия, тогда именовавшаяся Залесской Украиной, добровольно объединилась с Ордой благодаря усилиям Александра Невского, ставшего приемным сыном Батыя. А исконная Древняя Русь — Белоруссия, Киевщина, Галиция с Волынью — почти без сопротивления подчинилась Литве и Польше. И вот, вокруг Москвы — «золотой пояс» древних городов, которые при «иге» остались целы, а в Белоруссии и Галиции даже следов русской культуры не осталось. Новгород отстояла от немецких рыцарей татарская подмога в 1269 г. А там, где татарской помощью пренебрегли, потеряли все. Взгляните на карту того времени. На месте Юрьева — Дерпт, ныне Тарту, на месте Колывани — Ревель, ныне Таллинн; Рига закрыла для русской торговли речной путь по Двине; Бердичев и Брацлав — польские замки — перекрыли дороги в «Дикое поле», некогда отчину русских князей, тем самым взяв под контроль Украину. В 1340 г. Русь исчезла с политической карты Европы. Возродилась она в 1480 г. в Москве, на восточной окраине былой Руси. А сердцевину ее, древнюю Киевскую Русь, захваченную Польшей и угнетенную, пришлось спасать в XVIII в.

Утверждаю, что русские князья и бояре считали, что выгоднее иметь не очень сильного союзника за широкими степями, какой была Золотая Орда, чем ливонский орден и Польшу на переднем крае агрессивного рыцарства и купеческой Ганзы у себя под боком. Пока существовала сильная Византия, ни «Христианский (католический)», ни Мусульманский мир не были страшны русской земле. Но в 1204 г. этот естественный союзник исчез, так как Константинополь был взят и разрушен крестоносцами. Без друзей жить нельзя, и тогда возник союз полу христианской Орды и христианской Руси, эффективный до перехода хана Узбека в ислам в 1312 г.

Полагаю, что «нашествие» Батыя было на самом деле большим набегом, кавалерийским рейдом, а дальнейшие события имеют с этим походом лишь косвенную связь.

В Древней Руси слово «иго» означало то, чем скрепляют что-либо, узду или хомут. Существовало оно и в значении бремя, то есть то, что несут. Слово «иго» в значении «господство», «угнетение» впервые зафиксировано лишь при Петре I. Союз Москвы и Орды держался до тех пор, пока он был взаимовыгоден. Но процессы этногенеза неуправляемы и идут по ходу времени. Россия в XV в. росла и крепла так неудержимо, что смогла противопоставить себя и западноевропейскому, романо-германскому суперэтносу, к которому примкнула Польша, и ближневосточному, возглавленному Турцией. А Орда распадалась.

Цит по: Гумилев Н.Н. Апокрифический диалог // Хрестоматия по истории России. Т.1. М., 1994. С.113-115..

 

 

 

IV. РУССКИЕ КНЯЗЬЯ И ОРДЫНСКОЕ ИГО

 

Каргалов В. В. Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси.

Русские князья в первые годы после нашествия были заняты больше восстановлением своих разгромленных княжеств и распределением княжеских столов, чем проблемой установления каких-либо отношений с ушедшими за пределы русских земель завоевателями.

Видимо, полного единодушия в Северо-Восточной Руси по этому вопросу не было. Сильные и богатые города на северо-западной и западной окраинах, не подвергшиеся татарскому разгрому (Новгород, Псков, Полоцк, Минск, Витебск, Смоленск), выступали против признания зависимости от ордынских ханов.

Северо-Западной Руси, которая выступала против подчинения ордынскому хану, противостояла группировка ростовских князей: Владимир Константинович Углицкий, Борис Василькович Ростовский, Глеб Василькович Белозерский, Василий Всеволодович Ярославский. Их княжества сравнительно мало пострадали от нашествия Батыя: Ростов и Углич сдались без боя и не были, вероятно, Разрушены татарами, а до Белоозера завоеватели вообще не доходили. Некоторые города Ростовской земли еще во время нашествия наладили, вероятно, какие-то отношения с завоевателями.

Существование двух группировок — северо-западной, выступавшей против признания зависимости от Орды, и ростовской, склонявшейся к установлению мирных отношений с завоевателями,— во многом определяло политику великого владимирского князя. Эта политика в первое десятилетие после нашествия Батыя была двойственной. С одной стороны, большая часть Северо-Восточной Руси была опустошена нашествием и уже не имела сил для открытого сопротивления завоевателям, что делало неизбежным признание, хотя бы формальное, зависимости от золотоордынских ханов. Нельзя не учитывать и того обстоятельства, что добровольное признание власти ордынского хана обеспечивало лично великому князю определенные преимущества в борьбе за подчинение своему влиянию других русских князей. В случае же отказа Ярослава Всеволодовича явиться в Орду великокняжеский стол мог при поддержке Батыя перейти к другому, более сговорчивому князю. С другой стороны, существование сильной оппозиции ордынской власти в Северо-Западной Руси и неоднократные обещания западной дипломатией военной помощи против монголо-татар могли пробуждать надежду при определенных условиях противостоять притязаниям завоевателей. Кроме того, великий князь не мог не считаться с антитатарскими настроениями народных масс, которые неоднократно выступали против иноземного ига.

Все это привело к тому, что великие владимирские князья после формального признания власти золотоордынских ханов пытались выступить против монголо-татарского владычества, и факт признания этой власти еще не означал в действительности установления над страной иноземного ига. Первое десятилетие после нашествия является периодом, когда иноземное иго еще только оформлялось, и в стране побеждали силы, поддерживавшие татарское владычество.

Установление отношений великого владимирского князя с Ордой плохо освещается в источниках. Суздальский летописец просто сообщает под 1243 г., что «великыи князь Ярослав поеха в Татары к Батыеви, а сына своего Костянтина посла к Канови. Батый же почти Ярослава великого честью, и мужи его, и отпусти и рек ему: "Ярославе, буди ты старей всем князем в Русском языце". Ярослав же възвратися в свою землю с великою честью». Признав верховную власть хана и пожертвовав в пользу монголо-татарских феодалов часть феодальной ренты (в форме «ордынского выхода»), русские князья получали известные гарантии от повторения нашествия и сохраняли свои «столы» и власть над угнетенными классами. Неприкосновенной осталась для феодалов возможность эксплуатировать феодально-зависимое население. Сохранив господствующее положение и аппарат власти, феодалы могли переложить на плечи народных масс основную тяжесть иноземного ига (как это и произошло впоследствии). Кроме того, в условиях феодальной раздробленности и княжеских усобиц признание верховной власти хана обеспечивало князьям определенные преимущества в борьбе за княжеские «столы»: князья, выступавшие против власти хана, рисковали лишиться своих княжений, которые переходили при помощи татар к более «дальновидным» соперникам. Ордынские ханы, в свою очередь, были заинтересованы в соглашении с местными князьями, так как получали в лице местной княжеской администрации дополнительное орудие для поддержания своего владычества над народными массами. Политика соглашения с местными феодалами при условии признания верховной власти хана и уплаты дани была обычной в политической практике монголо-татар.

Политику соглашения с завоевателями поддерживала православная церковь. Кроме причин, общих для всего класса феодалов, на позицию церковников оказывала большое влияние обычная для монголов политика привлечения на свою сторону местного духовенства путем полной веротерпимости, тарханов, освобождения от дани и т. д. Не менее важным для объяснения позиции православной церкви по отношению к ордынским ханам представляется то обстоятельство, что церковники очень подозрительно следили за переговорами антитатарской группировки князей с папской курией, видя в союзе с католическими государствами реальную угрозу своим доходам и привилегированному положению. Церковь не только поддерживала политику феодалов, направленную на установление мирных отношений с татарами, но и идеологически обосновывала власть ордынского хана над русскими землями, провозглашая ее божественное происхождение. Именно такую трактовку татарской власти содержит известное «Житие Михаила Черниговского», церковный автор которого вкладывает в уста святого мученика князя Михаила такие слова: «Тобе цесарю, кланяюся, понеже ти Бог поруцел света сего».

Наконец, нельзя не учитывать и того обстоятельства, что силы, выступившие за мирные отношения с татарами, возглавлялись таким популярным князем, как Александр Ярославич Невский. В борьбе против Андрея Ярославича, которого легко можно было обвинить в «измене» хану, для Александра открывалась единственная возможность вернуть принадлежавший ему по старшинству великокняжеский стол. Если Андрей Ярославич опирался на антитатарские силы, то Александр, естественно, мог отнять у него великокняжеский стол только при помощи Орды.

Необходимо отметить, впрочем, что в привлечении «поганых» к междоусобной борьбе князей не было для того времени ничего исключительного, ничего противоречащего феодальной этике и обычной практике межкняжеских отношений.

В результате силы Северо-Восточной Руси перед «Неврюевой ратью» оказались раздробленными. Значительная часть феодалов, «духовных и светских, не поддержала попытку великого князя открыто выступить против Орды, что предопределило неудачу этого выступления. Ордынский хан был недоволен слишком самостоятельной политикой великого князя Андрея Ярославича. На великоханском престоле в Монголии в это время уже сидел Монкэ, ставленник Батыя, и центрально-монгольская администрация, ранее способствовавшая утверждению Андрея на великом княжении, больше не поддерживала его. Поэтому, когда Александр Ярославич в 1252 г. приехал в Орду «искать» великое княжение, ему был оказан самый благосклонный прием. Против великого князя Андрея была направлена сильная монголо-татарская «рать» царевича Неврюя.

Татарское войско двинулось в 1252 г. против непокорного великого князя. Андрей Ярославич пытался организовать сопротивление. Софийская первая летопись сообщает, что татары «под Владимерем бродиша Клязму», «поидоша к граду Переяславлю ; таящеся», и под Переяславлем «срете ихъ великыи князь Андрей съ своими полкы, и сразишася обои полци, и бысть сеча велика». Великокняжеское войско, к которому пришли на помощь только тверские дружины с воеводой Жирославом, после ожесточенной битвы «погаными побежедени быша». Ни один из князей ростовской группировки в битве не участвовал; о них в связи с этими событиями летописи вообще умалчивают. Кроме Переяславского княжества, ставшего ареной битвы и преследования разбитых полков великого князя, татарская рать разгромила только Суздаль, «отчину» Андрея. «Неврюева рать» сыграла значительную роль в установлении монголо-татарского ига над Северо-Восточной Русью; она принесла окончательную победу князьям, которые стояли за примирение с завоевателями, за подчинение власти ордынского хана (конечно, обеспечив при этом свои собственные классовые интересы).

Поражение антитатарской группировки привело к тому, что в течение длительного периода (по существу, вплоть до возвышения Москвы) ни одно из северо-восточных русских княжеств уже не могло стать организационным центром для борьбы с завоевателями. Это послужило основной причиной отделения от Владимиро-Суздальской Руси, завоеванной монголо-татарами, русских земель на западной окраине (Полоцка, Смоленска, Витебска и др.)

 

Цит по: Каргалов В.В. Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси. // Хрестоматия по истории России. Т.1. М., 1994. С.105-109.

 

V. ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ РУССКИХ ЗЕМЕЛЬ И СТРАН ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ В ПЕРИОДПОЛИТИЧЕСКОЙ РАЗДРОБЛЕННОСТИ.

 

Основные тенденции в развитии государств западной Европы в IX – XIII вв.

В X – XI веках в Западной Европе утверждается феодальная раздробленность. Реальную власть короли сохраняли только в пределах своих владений. Формально вассалы короля были обязаны нести военную службу, выплачивать ему денежный взнос при вступлении в наследство, а также подчиняться решениям короля как верховного арбитра в межфеодальных спорах. Фактически же выполнение всех этих обязанностей в IX веке почти всецело зависело от воли могущественных феодалов. Усиление их власти и привело к феодальным междоусобицам.

Своего расцвета феодальные отношения в Западной Европе достигают в XI – XV веках. В это время укрепляется централизованная власть в большинстве стран, начинают образовываться и укрепляться национальные государства (Англия, Франция, Германия и другие). Крупные феодалы все больше зависят от короля. Однако власть короля по-прежнему не является подлинно абсолютной. Наступает эпоха сословно-представительных монархий. Именно в этот период начинается практическое осуществление принципа разделения властей и возникают первые парламенты – сословно-представительные органы, значительно ограничивающие власть короля. Ранее всего такой парламент-кортесы появился в Германии (конец XI – начало XII века). В 1265 году парламент появляется в Англии. В XIV веке парламенты уже были созданы в большинстве стран Западной Европы.

Еще одной важной новой составляющей общественной жизни стали политические партии, которые впервые начинают формироваться в Италии в XIII веке.

Параллельно с развитием политических процессов шло развитие экономики стран Западной Европы.

Главной отраслью экономики было сельское хозяйство. Характерными его чертами было быстрое освоение новых земель (внутренняя колонизация), перевод крестьян на денежный оброк (коммутация ренты), и, как следствие этого – хозяйственная самостоятельность крестьян и повышение производительности труда, развитие товарно-денежных отношений.

Важнейшей чертой этого периода был также рост городов и городского населения. Города с населением 4 – 5 тысяч жителей считались средними. Были города более крупные такие, как Париж, Милан, Флоренция, где проживало до 80 тысяч человек.

Из стран Северной Европы для нас наибольший интерес представляют скандинавские государства. Под скандинавскими странами имеются в виду прежде всего Дания, Швеция, Норвегия. В средние века они развивались довольно своеобразно. Феодализм сложился здесь окончательно только с XII – XIII веков. Скандинавские страны, с одной стороны, были достаточно обособлены от стран Европы, а с другой – из-за набегов пиратских дружин, история скандинавов тесно переплелась с историей Северной Германии, Нидерландов, Англии. Обладая знаниями морского судоходства, пользуясь отличным для того времени железным оружием, норманны были опасными врагами. Проникая на своих судах в устья французских рек и в страны, расположенные на берегах Средиземноморья, норманны нещадными грабежами и опустошениями наводили ужас на население этих стран. В IX веке в Западной Европе была сложена специальная молитва, начинавшаяся словами «Избави нас, Боже, от неистовства норманнов».

Во второй половине XII века на северо-западных границах русского мира обосновались немцы. В 1200 году в устье Западной Двины они основали город Ригу. Вскоре папа Иннокентий III основал в Ливонии орден рыцарей-меченосцев для покорения прибалтийского населения и обращения его в католическую веру. С этого времени новгородские князья, чьи владения граничили с землями немецких рыцарей, находились под постоянной угрозой порабощения.

Цит по: История России с древнейших времен до 1917 года /В.Ю. Халтурин, С.П. Боброва, О.Е. Богородская, Г.А. Будник и др.; Под ред. В.Ю. Халтурина: Учеб. пособие / Иван. гос. энерг. ун-т. – Иваново, 2003. С. 14-16.

 

 

Русь в период феодальной раздробленности

Период феодальной раздробленности на Руси длился с первой половины XII до конца XV века. Один из летописцев записал в своей хронике под 1132 годом: «И раздрася вся Русская земля...», когда после смерти великого князя киевского Мстислава, сына Мономаха, все княжества Руси вышли из повиновения Киеву и начали жить самостоятельной жизнью. С этого времени некогда единое государство стало делиться на самостоятельные княжеские владения. В середине XII века на Руси было 15 княжеств, а в XIV веке – примерно 250.

Внутри рассматриваемого периода существовал четкий рубеж – татарское нашествие 1237 – 1241 годов, после которого естественный ход русского исторического процесса был нарушен. В данной статье освещается только первая фаза феодальной раздробленности, которую нередко называют обобщенно «домонгольским периодом» истории Руси.

Говоря о феодальной раздробленности, необходимо иметь в виду, что политическое дробление Киевской Руси не повлекло за собой культурной раздробленности. Общее религиозное сознание, традиции, единство церковной организации замедлили процесс обособления и создали предпосылки для возможного будущего воссоединения русских княжеств.

Много неясности в определении причин, породивших феодальную раздробленность. Большинство ученых на первое место ставит экономические причины: господство натурального замкнутого хозяйства, означающее отсутствие у производителей заинтересованности в развитии товарных отношений, развитие феодальной вотчины, играющей организующую роль в развитии сельскохозяйственного производства.

Ряд авторов связывает этот процесс с политическими, культурными и социально-психологическими факторами такими, как неотрегулированность порядка княжеского престолонаследия («лестничное восхождение»), распри внутри правящей династии, сепаратизм и амбиции местной земельной знати.

Таким образом, в Киевской Руси в начале XII века существовали как объединяющие (внешняя опасность, культура, порядок наследования и т.д.), так и разъединяющие начала (экономическое развитие территорий, политические и социально-психологические факторы).

С оригинальным объяснением раздробленности Киевской державы выступил Л.Н. Гумилев. Согласно его концепции, она стала результатом спада пассионарной энергии в системе древнерусского этноса.

Постепенно на Руси сформировалась новая политическая карта со многими политическими центрами. Местные князья обладали всеми правами суверенных государей. Небольшие размеры княжеств позволяли им лично вникать во все дела по управлению, вершить суд на своем дворе или объезд владений.

При князе, как правило, существовала боярская «дума», состоявшая из родовитых бояр и духовенства. Этот совещательный орган не имел юридического статуса, его состав, созыв, вопросы для обсуждения полностью зависели от князя. Рекомендации думы были не обязательны, но чаще всего князья прислушивались к ним.

Нуждаясь в послушной и надежной опоре в борьбе с самоуправством бояр, князья стали опираться на людей, которых в XVI веке стали называть дворянством или «детьми боярскими». Это были дружинники, слуги, рядовичи, тиуны, выполнявшие хозяйственные и административно-судебные функции в княжестве и получавшие за службу княжескую «милость» – княжеские земли во временное пользование. Возможно, часть из них за особые заслуги получала земли в наследственное, вотчинное владение, переходя в разряд боярства.

Таким образом, соперником бояр и опорой князей в XII веке становятся служилые люди.

Важным элементом средневекового общества являлись города. Средневековый город был сложным и многообразным социальным организмом, который никак нельзя охарактеризовать какой-нибудь одной чертой. Город был крепостью, убежищем во времена опасности для окрестных смердов, он был как бы, по словам Б.А. Рыбакова, коллективным замком крупных земельных магнатов округов во главе с самим князем. Он был административным центром княжества, местом суда и платежа, местом издания разных постановлений. Он был средоточием разнообразного ремесла: здесь производилось все, что было нужно для хозяйства или войны. Он был также главнейшим (а иногда и единственным) местом торговли округи и средоточием запасов и богатств.

В каждом княжестве, сообразно особенностям его исторического развития, складывалось свое соотношение сил, определялась специфика политического и экономического развития.

В конце XII – начале XIII вв. на Руси определились три основных политических центра, каждый из которых оказывал воздействие на развитие соседних земель и княжеств: для северо-восточной и западной, а также в некоторой степени и для северо-западной Руси – Владимиро-Суздальское княжество; для южной и юго-западной Руси – Галицко-Волынское княжество; для северо-западной Руси – Новгородская феодальная республика.

Цит по: История России с древнейших времен до 1917 года /В.Ю. Халтурин, С.П. Боброва, О.Е. Богородская, Г.А. Будник и др.; Под ред. В.Ю. Халтурина: Учеб. пособие / Иван. гос. энерг. ун-т. – Иваново, 2003. С. 24-26.

 

 

Особенности развития Галицко-волынского княжества в период политической раздробленности.

Еще одним крупным политическим образованием на Руси в этот период было Галицко-Волынское княжество. Оно располагалось на окраинных западно-русских землях. Галицко-Волынское княжество отличалось благоприятными природно-климатическими условиями, богатством, многолюдностью и красотой городов (Галич, Владимир Волынский, Львов, Перемышль и др.), пересекалось важными торговыми путями общеевропейского значения. Оно граничило с Венгрией и Польшей. С этими государствами у русского княжества были достаточно тесные экономические, идеологические и дипломатические связи.

Социально-экономической спецификой этого региона Руси являлась постоянная оппозиция боярства княжеской власти. Галицкие бояре были наиболее реакционной силой на Руси. Политическим идеалом боярства была слабая власть, пусть даже иноземная.

Поэтому еще одной специфической особенностью региона являлось постоянное вмешательство Запада как на стороне княжеской власти, так и бояр.

В результате история этого княжества представляет собой борьбу «центростремительного» начала с «центробежным». Первое олицетворяли князья Владимира Волынского и Галича, второе – удельные князья и богатое, привыкшее к самостоятельности, боярство.

Расцвет Галицкого княжества связан с воспетым в «Слове о полку Игореве» Ярославом Осмомыслом (1157 – 1187 гг.). При нем процветали торговля, промышленность и земледелие: ведь владея Галичем, Осмомысл в своих руках имел ключ к дунайской торговле. Прозвище Осмомысл, то есть думающий за восьмерых, Ярослав получил за заботливое, мудрое правление.

Широко известен был также волынский князь Роман Мстиславович (1199 – 1205 гг.). Получив в удел Волынь, он смог присоединить к своим владениям Галич (1199 г.) и тем самым объединить всю Галицко-Волынскую Русь. Позднее, когда он овладел Киевом, под его властью оказалась территория, равная по размерам Священной Римской империи Фридриха Барбароссы. Имя Романа гремело далеко за пределам Руси. Папа Римский Иннокентий III мечтал обратить князя и его подданных в католичество, обещая за это королевский титул. Роман Мстиславович гордо отказал Папе в сомнительной милости подчиниться Риму за титул, что, впрочем, не помешало ему именовать себя королем и в отношении с другими князьями и иностранными державами. Короткое княжение Романа Мстиславовича упрочило положение западно-русских земель и подготовило их дальнейший расцвет. Подводя итоги правления первых князей, необходимо признать, что проводимая ими политика концентрации земель, ослабления уделов и укрепления центральной княжеской власти объективно была, безусловно, прогрессивной, поскольку совпадала с народными интересами. В проведении этой политики князья опирались на широкие слои горожан и выращенные ими самими мелких феодалов, полностью зависимых от князя. В противовес объединительной политике князей действовало крупное боярство, стремившееся замкнуться в своих вотчинах, ограничить власть князя. Правда, необходимо иметь в виду, что среди бояр были и сторонники сильной и действенной княжеской власти.

Борьба объединительных и сепаратистских начал достигла апогея во время княжения сына Романа – Даниила (родился около 1201 года, умер около 1264 года). Даниил осиротел 4 лет от роду и все его детство и отрочество прошли в условиях усобиц и ожесточенной феодальной борьбы. Лишь в 1234 году князь Даниил окончательно утвердился в Галиче. Возможно, Даниилу Романовичу удалось бы разбить внутренних врагов (боярство) и создать сильное государство, но этому помешали внешние обстоятельства – татаро-монгольское нашествие. Даниил долго уклонялся от признания власти над собой татарского хана и поездки в Орду, но в 1250 году он был вынужден подчиниться прямому вызову хана Батыя. Хан, видимо, «с честью» его принял. Но Даниил считал невозможным подчиниться Орде. Возвратившись в Галич, князь занялся укреплением и заселением своей земли. Он строил новые города и призывал в них новых поселенцев – купцов и ремесленников, не только русских, но и немцев, поляков, армян, евреев. При этом он не оставлял мысли о борьбе с татарами и свержении татарского ига.

После смерти Даниила Романовича в 1264 году в Галицкой земле снова начались боярские интриги, раздоры, смуты и усобицы. Этим воспользовались сопредельные государства, и в середине XIV века великие князья литовские захватили Волынь, а Польша овладела Галицией.

Цит по: История России с древнейших времен / В.Ю. Халтурин, С.П. Боброва, О.Е. Богородская, Г.А. Будник и др.; Под ред. В.Ю. Халтурина: Учеб. пособие / Иван. гос. энерг. ун-т. – Иваново, 2003. С. 30-31.

 

 

Карамзин Н.М. о начале католической экспансии

В княжение Всеволода был завоеван крестоносцами Царьград: происшествие важное и горестное для тогдашних Россиян, тесно связанных с Греками по Вере и торговле! Взятие Царяграда и Киева случилось в один год (1204): суеверные Летописцы наши говорят, что многие страшные явления в ту зиму предвещали бедствие; что небо казалось в огне, метеоры сверкали в воздухе и снег имел цвет крови. Французы, Венециане, ограбив богатые храмы, похитив драгоценности искусства и мощи Святых, избрали не только собственного Императора, но и Патриарха Латинского: Греческий, оставив им в добычу казну Софийскую, в одном бедном хитоне уехал на осле во Фракию. Папа Иннокентий III, желая воспользоваться сим случаем, писал к духовенству нашему, что Вера истинная торжествует; что вся Греческая империя уже ему повинуется; что одни ли Россияне захотят быть отверженными от паствы Христовой; что Церковь Римская есть ковчег спасения и что вне оного все должно погибнуть; что кардинал Г., муж ученый, благородный, Посол Наместника Апостольского, уполномочен от него быть просветителем России, истребителем ее заблуждений, и проч. Сие Пастырское увещание не имело никакого следствия, и Митрополиты наши были оттоле поставляемы в Никее, новой столице Греческих Константинопольских Патриархов, до самого изгнания Крестоносцев из Царяграда.

Тогда же другие Крестоносцы сделались опасны для северозападной России. Мы упоминали о Меингарде, проповеднике Латинской Веры в Ливонии: преемники его, утверждаемые Главою Бременской Церкви в сане Епископов, для вернейшего успеха в деле своем прибегнули к оружию, и Папа отпускал грехи всякому, кто под знамением креста лил кровь упрямых язычников на берегах Двины. Ежегодно из Немецкой земли толпами отправлялись туда странствующие богомольцы, но не с посохом, а с мечом, искать спасения души в убийстве людей. Третий Епископ Ливонский, Альберт, избрав место, удобное для пристани, в 1200 году основал город Ригу, а в 1201 Орден Христовых воинов, или Меченосцев, которым папа Иннокентий III дал устав славных Рыцарей Храма, подчинив их Епископу рижскому: крест и меч были символом сего нового братства. Россияне назывались господами Ливонии, имели даже крепость на Двине, Кукенойс (ныне Кокенхузен), однако ж, собирая дань с жителей, не препятствовали Альберту волею и неволею крестить идолопоклонников. Сей хитрый Епископ от времени до времени дарил Князя Полоцкого, Владимира, уверяя его, что немцы думают единственно о распространении истинной Веры. Но Альберт говорил как Христианин, а действовал как Политик: умножал число воинов, строил крепости, хотел и духовного и мирского господства.

Цит по: Карамзин Н.М. История государства российского. М., 1988. Т.3. гл.3. С. 235-236.

 

 

Великое княжество Литовское и Русское

Западно-русские земли, некогда входившие в состав Древнерусского государства (княжества Полоцкое, Турово-Пинское, Волынское, Галицкое, Смоленское, Черниговское, Киевское) в середине XIII в. оказались в совершенно новой внешнеполитической ситуации. Это было связано не только с установлением над Русью монголо-татарского владычества, но и с тем, что на берегах Двины и Балтики начинает складываться новое государство – Литва.

Ядром Литовского княжества стали племена балтов – летгола, жмудь, пруссы, явяги, литва, – которые в начале XIII в. переживали распад родового строя. Одним из важнейших факторов, ускоривших рождение нового государства, явилась внешняя опасность, с одной стороны, батыевы полчища, не дошедшие до здешних мест, с другой – рыцари католических орденов, обосновавшиеся в Прибалтике в начале XIII в.

Начальный этап образования Литовского княжества источники рисуют туманно. Но почти все историки сегодня сошлись в том, что с момента своего появления на страницах летописей и хроник в 40-е годы XIII в. Литовское государство было балто-славянской державой. Трудно однозначно определить пути объединения славянских и балтийских земель, скорее всего, этот процесс шел и путем соглашения (как это было с Полоцком), и путем завоеваний. Но для такого слияния, несомненно, имелись объективные предпосылки, а именно те центростремительные тенденции, которые вызревали как на территории западно-русских княжеств, так и на землях этнической Литвы.

Создателем новой державы являлся литовский князь Миндовг. Видимо, уже в период его правления (убит в 1263 г.) были заложены основы внутренней политики Литовской державы. Здесь мирно сосуществовали язычество и православие. Литовские князья проявляли терпимость к славянским обычаям, традициям, сохраняли хозяйственное устройство, систему управления. Литовская знать активно усваивала язык и письменность восточных славян. Именно язык восточно-славянского населения стал государственным и сохранял этот статус до конца XVII в. Это закономерно определило отношение русских земель к Литовскому княжеству, как к своему государству.

Еще одним фактором, способствовавшим расширению и усилению Литвы, являлась политика ордынских ханов. Последние рассматривали Литовское княжество как противовес чрезмерному усилению Великого Владимирского княжения с одной стороны, ордену Меченосцев и Польше – с другой. Это наиболее ярко проявилось в период расцвета Великого княжества Литовского и Русского при князьях Гедимине (1316 – 1341 гг.) и Ольгерде (1345 – 1377 гг.).

В первые десятилетия XIV в. в сфере литовского влияния оказались не только Гродно, Полоцк, Новогородок, Витебск, Минск, но и Псков, Смоленск, Брянск, Галицко-Волынская земля. 2/3 территории государства было заселено славянами. Естественно, что в это время Литовское княжество приобретает значение сильного центра, около которого группировались слабые русские области. Наравне с Великим Владимирским княжеством оно претендовало на все древнерусское наследство и взяло на себя функцию создания единого славянского государства. Гедиминовичи в решении этой задачи составили достойную конкуренцию Рюриковичам.

Уже в первой половине XIV в. при князе Гедимине именно Великое княжество Литовское и Русское стало центром антиордынской борьбы. Опираясь на его поддержку западно-русские земли надеялись сбросить ненавистное иго. В 30-е годы смоленский князь Иван Александрович признал свою независимость от литовского государства, чем вызвал гнев хана Узбека. В 1339 г. под Смоленск пришла рать во главе с Тавлубием-мурзой, но сломить сопротивление смолян и литовцев ордынцам не удалось. Орда была вынуждена смириться с отказом Смоленска от уплаты дани. Этим был положен предел распространению власти Золотой Орды на западно-русские земли.

В период правления Ольгерда Гедиминовича сложилась основная территория Великого княжества Литовского и Русского, определились сферы его влияния: окончательно подчинены Киевское княжество, Черниговщина, Северщина, Волынское княжество, Подолия.

Осенью 1362 года, после отражения очередного нападения крестоносцев, Ольгерд повел отборный воинский отряд в Подольскую землю, где состоялась знаменитая битва с ордынцами у Синих вод. Три крупных ордынских отряда не выдержали удара литовских и русских воинов и бежали, бросив обоз и лагерь. Эту битву украинские историки справедливо называют прологом к Донскому побоищу, т.к. это привело к разгрому улуса Орды, господствовавшего на Северном Причерноморье, началось освобождение подвластного населения.

В борьбе против московских князей за собирание русских земель Ольгерд поддерживал Тверь и совершил три неудачных похода против Москвы (1368, 1371, 1372 гг.).

После смерти Ольгерда в 1377 г. на престол вступил его сын Ягайло, который пошел на унию Литвы с Польшей (1386 г.), что в первое время не лишило Литву самостоятельности. Ягайло стал после своего брака с польской принцессой Ядвигой королем Польши, а литовский престол был вынужден отдать своему двоюродному брату, сыну Кейстута, Витовту.

После Куликовской битвы (1380 г.), в начале XV в. продолжалось соперничество Москвы и Вильно, в котором активно участвовали силы Орды, православной и католической церквей. Отношения были очень сложными, запутанными: от военных столкновений до династических браков (в 1390 г. Сын Дмитрия Донского Василий женился на дочери Витовта Софье).

После поражения от ордынцев литовского войска во главе с Витовтом на р. Ворскле 12 августа 1399 г. позиции Литвы в объединительном процессе значительно ослабли, в то же время авторитет Москвы и Великого князя Василия I усилился.

В начале XV в., после повторной польско-литовской унии 1401 г. положение Литвы меняется. Она все больше поглощается Польшей, теряет самостоятельность, а с ней и роль собирательницы русских земель. Притязания на соседние территории все больше выглядят как польско-католическая экспансия.

Эти изменения вызвали серьезную оппозицию внутри Литовско-Русского княжества. Ее возглавил младший сын Ольгерда и тверской княжны Ульяны, Свидригайло. В 1408 г. он со всем своим двором ушел на службу к московскому князю Василию Дмитриевичу.

В 1410 г. литовские силы вместе с польскими отрядами в битве под Грюнвальдом разгромили рыцарей немецкого ордена, фактически положив конец их притязаниям в Прибалтике. Тевтонский орден стал приходить в упадок, Ливонский перестал быть значительной силой в Восточной Европе.

После Грюнвальда окончательно меняется политика Витовта, который встал на путь насильственного захвата русских земель, рассматривая их как военную добычу княжеского литовского дома.

В 1413 году в городе Городле на польско-литовском сейме торжественным актом был скреплен союз Польши с Литвой. На основании городельского акта подданные великого князя литовского, принимая католичество, получали те же права и привилегии, какие имели в Польше лица соответствующего сословия; двор и администрация в Литве устраивались по польскому образцу, причем должности в них предоставлялись только католикам. Городская уния послужила началом окончательного разделения и вражды Литвы и Руси. Литва же с этого момента все более и более попадая под влияние Польши, наконец, окончательно сливается с ней в нераздельное государство.

Цит по: История России с древнейших времен до 1917года / В.Ю. Халтурин, С.П. Боброва, О.Е. Богородская, Г.А. Будник и др.; Под ред. В.Ю. Халтурина: Учеб. пособие / Иван. гос. энерг. ун-т. – Иваново, 2003. С. 48-51.