ЛОПАТИН Борис Владимирович
Имя Лопатина Бориса Владимировича – талантливого инженера-строителя, широко известно не только узкому кругу специалистов, но и широкой общественности. Лопатин Б.В. поступил учиться в только что организованный Ивановско-Вознесенский политехнический институт в 1919 году, который и окончил в 1925 году, получив специальность инженера-строителя. После окончания института поступил на работу в Проектное бюро Иваново-Вознесенского государственного текстильного треста, где принимал участие в проектировании прядильной фабрики имени Дзержинского, Ивановского Меланжевого комбината. С 1930 г. работал в проектном отделе Ивоблкоопстройсоюза, где им была спроектирована конструкция деревянного купола Ивановского цирка (снесён в 1975 г.), самого крупного в стране на то время – 3 тысячи мест. Небывалая по оригинальности конструкция полусферического купола, признанная самой оригинальной в строении зданий подобного назначения, вошедшая в ряд учебников высшей школы по строительству. С 1929 г. Б.В.Лопатин начинает педагогическую деятельность по совместительству в Иваново-Вознесенском политехническом институте на кафедре «Сопротивление материалов». С 1933 г. он переходит в Ивановский энергетический институт, организованный после разделения в 1932 году политеха, на должность заведующего кафедрой «Сопротивление материалов».
С 1933 года по 1964 г., возглавляя кафедру, Лопатин Б.В. ведет большую научную и педагогическую работу. В 1942 году защитил диссертационную работу на тему: "Пластические деформации при изгибе», в этом же году утвержден в ученом звании доцента. Активно занимается научно-исследовательской работой связанной с энергетическими проблемами. Общее количество работ в этой области более 60 – это «Исследование теплоизолирующих оболочек тепловых сетей», «Исследование роли температурного перепада по высоте сечения" и многие другие. Им была написана монография «Тепловые сети, строительные конструкции и их расчет» (1954 г.). Спроектирована изящная конструкция подвесного перехода через реку Уводь, объединяющая магистральный теплопровод и пешеходный мост.
Во время Великой Отечественной войны Б.В.Лопатин занимался проектированием военных объектов и бомбоубежищ для города, был членом экспертного совета при городском штабе МПВО.
Б.В.Лопатин пользовался авторитетом среди студенчества и профессорско-преподавательского состава. Написанные им методические пособия по курсу «Сопротивление материалов» сегодня можно назвать классикой. Проводимая на кафедре ежегодно научно-студенческая конференция «Механика на рубеже веков» берет свое начало в научном студенческом кружке, организованном Борисом Владимировичем, где студентам предлагались решения нестандартных, нештатных, оригинальных задач. Много времени он удалял эстетическому воспитанию молодежи. Хорошо владея игрой на фортепиано, давал необычные серии «Лекций-Концертов», увлечённый филателист он обладал 30-тысячной коллекции уникальных марок.
В 1955-I963 г. избирался депутатом Городского Совета.
За свою большую научно-исследовательскую, педагогическую и общественную деятельность награжден орденами «Знак Почета», «Трудовое Красное Знамя», медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг».
Его наследие бережно сохраняется
ВОСПОМИНАНИЯ КОРАБЛЕВА С.С. О ЛОПАТИНЕ Б.В. В своей профессиональной деятельности мне посчастливилось лично общаться с такими выдающимися современниками, как Анатолий Аркадьевич Благонравов, Иван Иванович Артоболевский, Юрий Алексеевич Митропольский, Владимир Васильевич Болотин, Константин Васильевич Фролов, Виктор Олимпанович Кононенко, эпизодически Степан Прокофьевич Тимошенко и многими другими. К этой плеяде ученых и инженеров я мог бы отнести и моих земляков и коллег, с которыми сотрудничал в разные годы, это Семен Аркадьевич Розенбаум и доцент Борис Владимирович Лопатин.
Борис Владимирович наиболее схож с фигурой С.П. Тимошенко. Звание «доцент» я упоминаю иронически, т. к. по моему глубокому убеждению, более того с позиции современной оценки, с уверенностью могу произнести - профессор Лопатин Б.Л. Его эрудиция, квалификация и профессионализм, наконец диссертация по проблеме применения древесины в области строительных конструкций, защищенная в конце 40-х годов, с полным основанием может быть отнесена к разряду докторских работ.
Упомянутые лица широко известны не только узкому кругу специалистов, но и широкой общественности через средства массовой информации.
Мне кажется, что вся система мировоззрения и философии современной молодежи может быть построена не на искусственных умозаключениях историков, социологов, философов и прочем, а на примере жизнеописания и мировоззрения вышеперечисленных лиц, к которым я, безусловно, отношу и Бориса Владимировича, лиц, внесших реальный вклад в прогресс человечества.
Мое первое знакомство с Б.В. Лопатиным произошло в далекие послевоенные годы (1947-48 гг.) на почве обмена марками. Встреча юного и зрелого филателистов. Я обладал олимпийской серией марок гитлеровского режима 30-х годов, за которую Борис Владимирович предлагал мне любой «эквивалент» из своей 30-тысячной коллекции марок. Как выяснилось впоследствии, по неопытности я «проиграл» в обмене, но выиграл в общении в результате дискуссий, которые и начались с того времени. Частые встречи двух филателистов проходили в особняке Бориса Владимировича на Первомайской улице (ныне там все снесено). Мою коллекцию составляли 10 тысяч марок, дискуссии затрагивали вопросы классификации и датвыхода «в свет». Следующие встречи состоялись уже в стенахИЭИ в 1949-50 гг.
После окончания общеинженерной подготовки в Московском авиационном институте, не закончив изучение цикла «Сопротивление материалов», я перевелся в ИЭИ по семейным обстоятельствам. В ИЭИ я сразу же стал круглым отличником, благодаря Борису Владимировичу, который сразу же привлек меня в свой научный студенческий кружок, предложив «цикл нестандартных, нештатных, оригинальных задач. Я еще не владел приемами и методами, которые использовались в те годы на кафедре, оттого применял, как мог, свои «методы». Борису Владимировичу понравились «изыскания» новичка, во многом не совпадающие с принятыми на кафедре.
Так продолжалось и далее на старших курсах, когда, уйдя из пределов досягаемости кафедры, я тем не менее регулярно с ним встречался. Более того, изучая другие дисциплины, я решал их с позиции задач Бориса Владимировича Лопатина. Специализируясь в области теплофикации на старших курсах, я начал терять интерес к изучаемым дисциплинам, прежде всего, видимо, из-за отсутствия таких ярких фигур, как Б.В. Лопатин. Я продолжал внедрять его идеи: вычислял многократно статически неопределимые трассы теплопроводов внештатных ситуациях («просадка» опор и предельный переход к неупругому основанию и т.д.). Кстати, это одна из областей техники, которой интересовался Борис Владимирович.
После окончания мною института Б.В. Лопатин пригласил меня остаться на его кафедре (это был 1952 г.). К сожалению, пути наши разошлись и вновь мы встретились в январе 1960 г., когда я вернулся на кафедру, будучи уже зрелым молодым ученым, прошедшим академическую школу. Взгляды мои несколько изменились, стали более критичными.
В эти годы научные интересы Бориса Васильевича отошли на второй план, уступив место совершенствованию учебно-методической и организационной работы кафедры. Мне кажется, что его талант инженера-строителя наиболее ярко проявился в годы проектирования для промышленных предприятий перекрытий и каркасов, например меланжевого комбината, ряда сооружений в сотрудничестве с ГПИ-6 (главный инженер В.А.Сперанский), Гражданпроектом (гл.инженер А.Ф. Недвига), в годы проектирования и сооружения арочных конструкций Ивановского цирка (деревянного), деревянного сооружения и других конструкций, что нашло отражение в его кандидатской диссертации). Здесь он в чем-то напоминал выдающегося инженера-строителя Шухова.
Идея создания подвесного моста через Уводь возникла, как он мне рассказывал, главным образом ради изящного переброса теплофикационной трассы через Уводь, чем были решены две практические задачи.
Он блестяще владел методами расчета многократно статически неопределимых рам и кривых стержней, т.е. статика сооружений была его хобби. Можно себе представить, сколь трудоемкими были расчеты многоярусной обвязки каркасов и перекрытий Меланжевого комбината, цирка и других сооружений, проведенных практически вручную (использовалась лишь примитивная автоматизация на «рейнметалловских»,арифметических цифровых вычислительных машинках).
Таким образом, его инженерно-научные интересы, повторяю, были сконцентрированы в двух направлениях: статика деревянных и железобетонных полибалочных конструкций (40-50-е гг.) и статика протяженных трубопроводов в нештатных ситуациях объектов теплофикации и энергетики. Конечно, больше его влекло к строительному делу, теплофикационными задачами он занимался до последнего дня работы накафедре.
Этапным явилось издание книги в издательстве Гостройиздат 1950 г. по первому направлению. По второму на кафедре сохранились три фундаментальных отчета по строительным конструкциям тепловых сетей (три тома по 1000 страниц).
В его трудах главным являлось использование громадного практического опыта для корректной постановки инженерных задач. Сведение реальных объектов к прозрачным расчетным схемам, где достаточным являлось использование хорошо известных методов сопротивления материалов и строительной механики. Поражала дотошность и тщательность оформления материалов и расчетов, которые он старался свести к наглядным графикам и чертежам, утверждавшим общие тенденции поведения систем в разных ситуациях.
Новых уравнений, формул, методов и явлений он не открыл, но наглядно показал, как эффективно можно использовать теоретический и экспериментальный опыты, порой невостребованные ввиду малоизученности и боязни ошибиться.
Вероятно, это одно из обстоятельств, которое помешало Борису Васильевичу вырастить достойную смену. Однако нельзя отказать ему в проницательности и постоянном стремлении привлечь на кафедру единомышленников. В то время по разным причинам, в том числе и по причине отсутствия научной школы, привлечение достойных кадров представляло сложную задачу. Ощущался дефицит в профессионалах, элементы кадровой чехарды были налицо. Тем не менее Борис Васильевич без сожаления расставался с сотрудниками, не принимавшими или не желающими считаться со стилем работы кафедры.
Были здесь, на мой взгляд, и ошибки.Как-то в беседе он мне сказал: «Станислав Сергеевич, если бы у нас в Иванове был открыт хотя бы строительный факультет, то я бы согласился поработать его первым деканом» (к должностям деканов он относился без интереса).
Позднее был открыт строительный факультет, а затем и вуз. Но непрофессионализм руководства, формировавшего кадры, самонадеянность и нежелание советоваться с кафедрой, в коллективе которой оформился костяк ИИСИ, привели к известному печальному результату в определенный период.
Совместные годы работы на кафедре проходили под знаком постоянного совершенствования методики преподавания курса: лектор Б. В. Лопатин был безупречен (модель Минакова нашла в его лице полное отражение), совершенная методика семинара, ориентированная на обратную связь со студентом, корректная постановка лабораторного эксперимента (в те годы лаборатория сопротивления материалов была лучшей в городе в том смысле, что подобных просто не было, в ней производились и промышленные испытания). Создание образцового курса, которому следовали ведущие лекторы. Структура некоторых учебников, вышедших позднее, удивительно точно совпадали с принятой на кафедре методической концепцией. Он использовал следующие методические приемы: самостоятельная работа студентов с систематическим контролем в семестре концентрация преподавания по семестрам в целях уплотнения графика обучения; процедуре интенсивного обучения; кафедральный учетт.д.
Не упал у Бориса Васильевича интерес к филателии, к музыке.
Он глубоко переживал чиновничьи выходки со стороны Министерства образования (запрет двоек, увеличение штатного коэффициента бездумное сокращение часов по инженерным дисциплинам и др.). Его угнетало снижение качества преподавания.
Все это повлияло на его добровольное решение об отставке в 1963 г. В последующие годы он часто приглашался на кафедру, занимался историей науки и техники публиковался в местной печати.
Его наследие сохраняется коллективом кафедры.
