Наш выпускник о профессии, приблизившей мечту
Евгений Бродин: «От освоения космоса человечество никуда не денется…»
Выпускник электромеханического факультета ИГЭУ Евгений Бродин вот уже месяц является героем статей и Интернет-обсуждений. Популярность энергету принесло участие в международном конкурсе GoogleLunarX-PRIZE. Евгений в составе единственной российской команды «Селеноход» занимается строительством лунохода. Он с удовольствием согласился рассказать нам о себе и о конкурсе.
- Евгений, кто привил Вам любовь к космонавтике?
-Так случилось, что моим воспитанием занимались дед с бабушкой. Дед был просто гуру в технике по части промышленного машиностроительного оборудования, и именно он пробудил во мне любовь к технике с раннего детства. Я пытался делать авиамодели, но не очень успешно, поскольку в конце 80-х трудно было достать комплектующие и компоненты топлива. О конструировании космической техники я в то время не задумывался, но дед рассказывал мне об устройстве Солнечной системы, о том, что есть другие планеты и т.п.
Да я вообще считаю, что родился в очень удачное время, потому что до меня дошел импульс научно-технической революции 60-х годов. У моих родителей было полное собрание Детской энциклопедии из 12 томов издания 1966 г. Каждый том был посвящен какой-либо области человеческой деятельности. Эти книги занимали целую полку в шкафу. Моим любимым томом был пятый, посвященный технике. Я еще не умел читать, за меня это делали дед или бабушка (иногда родители), но картинки помню до сих пор: красивые самолеты, автомобили, и, конечно, ракеты, спутники и космические корабли. Больше всего меня тогда поражали футуристические изображения баз поселений в космосе на других планетах. Одна из моих любимых статей начиналась так: «Есть все основания утверждать, что до конца 20 века нога человека вступит на поверхность Луны, Марса, Венеры…». Прикидывая свое положение по шкале времени (конец 80-х), я тогда предполагал, что к моменту моего взросления (начало 21 века) человечество станет космической цивилизацией: будет очень активно эксплуатировать галактическое пространство и ближайшие небесные тела, а профессия «космонавт» станет распространенной, как токарь или слесарь. Как жаль, что этого всего не вышло.
- Как проходило самостоятельное освоение любимой науки?
- Где-то со 2-го класса я начал самостоятельное чтение популярной научно-технической литературы. У меня было множество вопросов относительно устройства мира, на которые родители (да и дед с бабушкой), уже ответить не могли. Это касалось в первую очередь электроники, так как мне было ужасно интересно разобраться в принципах работы радиоприемника, телевизора и т.п. К тому времени я уже совершенно четко представлял, как устроены и по каким принципам работают технические объекты (автомобиль, корабль и т.п.) с точки зрения механики. Но электричество оставалось для меня закрытой темой, так как электронщиков у нас в семье не было, и грамотно объяснить эту тему мне никто не мог.
Мне повезло. В квартире у бабушки с дедом было много книг. Одна из них была курсом физики для техникума. Достоинство старых учебников в том, что они писались простым, понятным языком. К пятому классу я уже совершенно четко знал строение атома, правило буравчика, устройство радиоприемника А.С. Попова, приблизительное устройство телевизора. К этому времени я также перечитал и другие тома Детской энциклопедии. В моей голове постепенно начала складываться картина устройства мира.
Примерно в это же время я увлекся радиотехникой. И тут мне повезло. У меня был двоюродный дядя, который в детстве тоже увлекался электроникой. Он поддержал мое увлечение, научил паять и снабдил книжкой «Электроника шаг за шагом» − моим первым практическим учебником радиотехники. Так я стал заядлым радиолюбителем, у меня организовалась своя домашняя лаборатория.
Однако я не стал зацикливаться лишь на электронике. Летними каникулами между 6 и 7 классом у меня появилось новое увлечение – любительская астрономия. Я по-тихому разобрал у родителей фотоувеличитель, который валялся в кладовке, наковырял оттуда различной оптики, разобрал старый проектор для слайдов и из этого собрал свой первый телескоп. Трубу я сделал из бумаги, пропитанной крахмальным клейстером. Приспособил к этому небольшой штатив и практически повторил все наблюдения Галилео Галилея, сделанные им в 17 веке. Долгими ночами я смотрел на Луну, не отрываясь от окуляра. Больше всего меня поразил кратер Тихо и горные цепи от него. Такая красота! Конечно, мне захотелось побывать там!
Только вот хорошо разглядеть планеты у меня не вышло. Позднее я стал активно интересоваться практическими вопросами космонавтики: устройством ракет, спутников, космических кораблей, вопросами баллистики. Я предпринял несколько попыток построить модель ракеты, одна из которых закончилась выжженным газоном под окном моего дома. Зато я на практике (хоть и примитивной) смог пощупать ракету и узнать, как с ней работать.
В десятом классе − новый импульс. Учительница по физике отдала мне до окончания школы свой телескоп с диаметром объектива 60 мм со всеми составляющими: набором линз, светофильтров и штативом. Тут начались более качественные астрономические наблюдения. Луна стала еще ближе, я увидел Юпитер с его спутниками, Сатурн с его кольцом, Млечный путь, распадающийся на алмазную пыль из звезд. Пятна на Солнце, серп Венеры, но уже крупным планом, Марс в виде жирной точки. - Почему из всех вузов страны Вы выбрали именно ИГЭУ?
-В период жизни, когда я размышлял над тем, кем быть, меня интересовало многое. Устройство вселенной, устройство материи, конструирование новой техники, создание новых материалов (параллельно я увлекался и химией). Так сложилось, что я стал электронщиком – пошел учиться на промэлектронику в ИГЭУ, хотя были поползновения подать документы в ИГХТУ.
Благодаря наличию учебного военного центра в вузе я смог учиться на специальности «Применение средств космической связи». Благодаря званию лейтенанта позднее я попал на службу на космодром Плесецк.
- Расскажите о своей службе на космодроме?
- На космодром Плесецк я попал в августе 2004 г. Ехал туда с огромным энтузиазмом, абсолютно не зная, что меня ждет. У меня было предвкушение, что вот-вот начнет сбываться моя детская мечта, и я стану работать в космической отрасли.
Конечно, на космодроме было все не так, как я себе представлял. Никаких фанатов-энтузиастов космонавтики я там, естественно, не встретил. Свою деятельность сотрудники воспринимали как рутину. Все дело в том, что запуски производились раз в 3-4 месяца, в остальное время военные ходили в наряды, производили уборку территории, организовывали концерты для коллег.
Меня определили в испытательную часть, обеспечивающую подготовку и запуск ракет «Рокот» и «Циклон-3». Только спустя месяц после моего прибытия началась реальная работа. Весь наш молодой выводок отдали на обучение в Центр (войсковую часть, которой подчиняются три испытательные части, в одной из которых я и числился). Там меня прикрепили к майору Чабану, который был одним из немногих людей в центре, реально разбирающихся в технике и обладающих творческим подходом. У нас получился замечательный тандем. Он хорошо разбирался в ракетной телеметрии (знал многие ее особенности), а я хорошо владел программированием. Таким образом, нам в кратчайшие сроки (всего за полтора месяца) удалось создать и отработать программное обеспечение для обработки телеметрической информации, получаемой при подготовке РН «Рокот». Наша программа до сих пор работает на техническом и стартовом комплексах РН «Рокот» и используется при подготовке этой ракеты к пуску.
Позднее меня перевели в Центр на должность инженера-испытателя (штатная категория − майор). Это огромный скачек по служебной лестнице. Таких прецедентов на космодроме до меня никто не помнил. Стать испытателем – это «голубая мечта» каждого военнослужащего в испытательных частях. Туда берут только лучших и то при наличии звания не ниже капитана. Я на тот момент был лейтенантом, да еще после гражданского вуза (к выпускникам военных кафедр в армии весьма пренебрежительное отношение), отслужившим в части всего несколько недель.
Мне стали поручать решение новых технических проблем. Одно из таких заданий заключалось в подключении компьютера к старым телеметрическим станциям (выпуска 80-х годов) для обеспечения обработки телеметрической информации для ракет «Космос-3М». Промышленность не хотела серьезно заниматься этими проблемами, так как станции доживают последние годы. Проблема была успешно решена: я разработал устройство сопряжения и комплекса программного обеспечения. Эта разработка была удостоена II места на научно-технической конференции 2005 г., проходившей на космодроме Плесецк. Кроме этих крупных работ, было множество других, но меньшего масштаба.
К концу службы меня пригласили на работу в Москву в КБ «Салют» – это конструкторское бюро в ГКНПЦ имени М.В. Хруничева, которое является основным разработчиком ракет «Протон», «Рокот», всех модулей отечественных орбитальных станций от Салюта до МКС, а также еще много-много чего. После демобилизации я переехал в Москву и устроился на работу в КБ «Салют» на должность ведущего инженера-конструктора. Там все держится исключительно на стариках и их представлениях конца 80-х годов. Среднего возраста нет вообще – всех выкосила перестройка и последующие реформы, а молодежь надолго не задерживается.
Я попал в отдел телеметрических систем, в головной сектор, занимающийся разработкой идеологии и программ телеметрических измерений изделий ракетно-космической техники. Начальник сектора Вениамин Симонович Шатхин – веселый дедушка под 70 лет был единственным человеком в секторе, кто хоть что-то понимал в телеметрии. В процессе моей работы я понял, что и в других отделах КБ «Салют» ситуация примерно такая же. Народу в принципе много, но все бестолковые. В каждом отделе есть один-два деда, на которых все пока и держится. Я задумывался о будущем. Мне становилось очень грустно.
- Какой выход из сложившейся ситуации Вы нашли?
- В КБ «Салют» все еще оставались очаги научно-технической мысли, они были крайне немногочисленными, разрозненными и неуправляемыми. С одним из таких очагов я и столкнулся. Это был сектор компоновщиков в проектном отделе. Они проектировали компоновку отсеков РН семейства «Ангара». Я тоже работал в то время по Ангаре – был ведущим телеметристом. Так случилось, что в этом секторе дольше обычного задержались несколько выпускников МГТУ им. Баумана. Начальник сектора был весьма молодой (лет 45). Мы начали общаться. Эти ребята оказались очень пробивными. Им удалось раскрутить руководство Центра Хруничева на поддержку в создании микроспутника в рамках совета молодежи (что-то типа факультативного молодежного КБ). Я загорелся, это было то, что нужно. Мы провели несколько совещаний, определили облик спутника. Мне поручили электронную начинку.
1 января 2008 г. мы перешли работать во вновь созданное мини КБ. Новое подразделение назвали «Проектно исследовательский центр» (ПИЦ). Все начиналось очень здорово. Проектов море: от микроспутников и новых семейств ракет до орбитальных станций. Мы разработали аванпроект перспективного разгонного блока, не имеющего аналогов в мире (так называемая УВС – универсальная верхняя ступень), причем в сжатые сроки. Результаты были представлены руководству Центра Хруничева. Но реакции не последовало. Позднее руководству было представлено еще несколько перспективных проектов, способных резко увеличить конкурентоспособность предприятия на рынке космических услуг. Но в ответ снова была тишина. Наш пыл стал угасать. Мы начали искать возможность реализации в других направлениях работы. В начале 2010 г. я уволился из Центра, не видя перспективы дальнейшей работы в нем.- Чем же Вы стали заниматься?
- Устроился в Научно-производственное объединение измерительной техники (НПО ИТ) в г. Королев. С этой организацией я был знаком давно, еще с армии. Именно эта организация является разработчиком и изготовителем бортовой и наземной телеметрической аппаратуры, эксплуатацией которой я занимался на космодроме. Я написал письмо генеральному директору с предложением создать отдел перспективных разработок, который должен будет раскручивать новые проекты и направления, доводить их до рабочей стадии. Однако тот скептически отнесся к созданию такой структуры, и мне было предложено занять должность заместителя начальника научно-методического отдела. Этот отдел к моему приходу находился на стадии формирования. Сразу после трудоустройства в НПО ИТ я начал разработку беспроводного датчикового комплекса мониторинга транспортировки ценных и опасных грузов в интересах отраслевых предприятий Роскосмоса. Нашелся и заказчик на эту аппаратуру − корпорация «Российские космические системы» (РКС). Заключили договор, пошло финансирование, я стал расширять штат. На разработку этой системы ушло чуть больше полугода, работа была сдана заказчику в срок. Параллельно с этим начал работать по телеметрической тематике. Мой штат постепенно увеличился, я устраивал на работу молодых ребят, некоторых еще студентами. Мне удалось создать команду, способную быстро и оперативно решать достаточно сложные научно-технические задачи. К текущему времени в моей команде восемь человек (включая меня). Моя супруга отвечает за всю нашу бухгалтерию, делопроизводство, договорные вопросы и т.п.
- Как Вы узнали о конкурсе GoogleLunarX-PRIZE?
- Как то случайно в Интернете на форуме «Новости космонавтики» наткнулся на очень интересную тему. Она называлась «Российская команда «Селеноход» победит!» Я написал письмо менеджеру проекта Сергею Седых с предложением своих услуг в качестве разработчика электронной части. Предложение сразу было принято, и вскоре у нас состоялась встреча.
- Как произошло Ваше знакомство с участниками уже сложившейся команды?
-Сначала мы общались в узком кругу − с Сергеем и одним из проектировщиков Селенохода Иваном Соболевым. Во время беседы мне рассказали историю происхождения названия лунохода. Сначала он назывался Гуглоход. Однако жюри конкурса очень прохладно отнеслось к такому выпячиванию Google в названии, поэтому «гугл» заменили на «селено». Получился Селеноход. Одним из плюсов такого названия является и его удобное написание, и произношение на английском языке.
Следующая встреча состоялась в более широком кругу, на которой присутствовало пятнадцать человек. Все люди мне понравились, особо порадовало, что я попал в команду в переломный для нее момент. Принималось решение о переходе от колесного варианта построения лунохода к лыжно-шагающему. Макет колесного варианта был уже изготовлен и немного опробован. Шагающий был только на электронных презентациях. Встал вопрос о натурном моделировании шагающего варианта. И тут я выступил с предложением смоделировать его на своем домашнем конструкторе «ЛЕГО». Идея была принята на ура, так как это позволяло очень оперативно, с минимальными издержками проверить шагающий принцип передвижения.- Расскажите о Вашем вкладе в строительство Селенохода?
- После встречи с командой я построил несколько вариантов шагающего робота из «ЛЕГО» и провел различные предварительные исследования его возможностей. Эту работу я проделал совместно с главным конструктором Селенохода Александром Шаенко. Он наблюдал и давал свои рекомендации по скайпу. Вскоре оптимальный вариант шагающего ровера, управляемого через Bluetouch от компьютера, был построен. Он свободно управлялся, перемещаясь из комнаты в комнату. На следующую встречу я принес свое творение. Это был настоящий фурор!
Так начались мои «селеноходные будни». Мне была поручена часть работы − телеметрия и командная радиолиния. Кроме того, я должен был провести исследования в области технического зрения. Почти весь 2011 год у нас был посвящен написанию эскизного проекта, согласованию его с НПО им. С.А. Лавочкина и Институтом космических исследований РАН. По результатам этой работы в конце 2011 года было принято решение о построении полноразмерного шагающего макета робота. Мне была поручена разработка его электронной части.
- Расскажите о проблемах, с которыми Вам пришлось столкнуться?
- К сожалению, финансовая сторона Селенохода − это самый больной вопрос проекта. До сих пор все держится исключительно на энтузиазме. Группа изучения реактивного движения Королева и Цандера в начале 30-х годов тоже трудилась совершено бесплатно в свободное от основной работы время. Но без их работы не было бы фантастического расцвета космонавтики 60-х. Я хочу верить, что нечто подобное произойдет и у нас.
Человечество должно вновь обрести интерес к освоению космических миров, я называю это «Космический Ренессанс». Ресурсы нашей планеты истощаются, тогда как ресурсы космоса − безграничны. Нужно только научиться их получать. В общем, от освоения космоса человечество никуда не денется, и начинать это надо сегодня, чего бы это ни стоило!
Мы благодарим Евгения Бородина за интересную беседу и желаем его команде победы на конкурсе!
Екатерина Марьянова
